“Я рыдала в храме, а всем было все равно”. Почему мы столько лет ходим в храм, а наша жизнь не меняется? Прием девятнадцатый: «Но есть ведь не только Православная Церковь»

Знаешь ли ты, дорогой друг, что каждый раз, когда ты в воскресенье, в день не идешь в , ты принимаешь очень важное, может быть, самое главное в жизни решение? Оно относится не только к твоей сегодняшней жизни, но и к вечной жизни твоей души. А она всем нам предстоит. И может начаться очень скоро — может быть, даже сегодня.

Ты — крещеный человек. Слава Богу. Но если человек крещеный, это не значит, что место в раю ему обеспечено. Такой взгляд — не православный, . Ведь важно еще, как человек живет.

Почему же ты не ходишь? Какие мысли тебя отводят от храма?

А ведь отводят именно мысли.

Кажется, что это твои мысли, ведь они в твоей голове. Но это не так.

Мы говорим: «Мне пришла мысль». Да, мысли приходят. Откуда-то приходят. Есть мысли от Бога и есть мысли от дьявола. И те, и другие приходят в нашу голову, а мы говорим: «Я подумал».

Как узнать, какая мысль от Бога, какая от дьявола?

Смотри, к каким действиям эта мысль тебя ведет, куда направляет: к церкви или от церкви? К молитве, к посту, к покаянию, к исповеди, к причащению, к венчанию (если вы в браке), к терпению, к прощению, к добрым делам — или от всего этого, под любым предлогом. Даже самым благовидным.

Смотри, какие чувства, какое состояние души в тебе рождают мысли. Если мир, любовь, смирение, тишину, покой — скорее всего, это мысли от Бога. Если злобу, гордость, страх, уныние, отчаяние — от лукавого.

Любые мысли против веры Православной, против Бога, против Церкви Христовой, против молитвы и поста — от дьявола.

Существует набор распространенных приемов-мыслей, с помощью которых невидимый враг старается не допустить человека к Богу.

Прием первый: «А я хожу в »

Так иногда говорят и люди, которые заходят в храм освятить куличи, запастись крещенской водой, постоять на крестинах, проводить покойника. Может быть, иногда поставить свечку, в каких-то особых случаях. И — довольно. Они считают, что в церковь ходят.

Но сама Церковь так не считает.

Господь дал нам заповедь: Шесть дней работай, делай все дела твои, а день седьмой посвящай Богу (см.: ).

День седьмой — это воскресенье.

Воскресение Христово — это основа нашей веры. Только благодаря тому, что Спаситель пострадал за нас на Кресте и воскрес, мы, крещеные люди, имеем надежду на спасение.

Знаешь ли ты, дорогой брат, что существует правило святых отцов, по которому человек, который три воскресенья подряд не был на богослужении в храме, может быть отлучен от Церкви? Ведь он сам себя от Церкви отлучает.

Это понятно. Если у тебя по воскресеньям всегда есть какие-то дела помимо храма, это значит, что главная цель твоей жизни еще не в Церкви, а где-то в миру с его целями и ценностями, чуждыми делу нашего спасения.

Все живое растет постепенно и постоянно. И у нас не иногда, а постоянно живет душа. Она нуждается в постоянном питании и очищении. Питается она благодатью Святого Духа, которая нам подается, прежде всего, в православном храме. Тогда мы живем духовно, растем.

На работу мы идем, не задумываясь: идти — не идти? Как рабочий день — так встаем по будильнику, спешим ко времени. Если бы мы заходили туда несколько раз в год, разве могли бы мы сказать, что ходим на работу? И что бы мы заработали? А ведь это все — в основном для тела. Но человек — это, прежде всего, его душа.

Если бы школьники между почти постоянными каникулами иногда заходили в школу, чему бы они научились?

Церковь — это и труд, и учение. И, как всякий труд, как всякое учение, здесь нужны и время, и усердие, и упорство. Тогда будет толк.

Прием второй: «У меня Бог в душе»

А, следовательно, в церковь ходить не нужно. Он у тебя, мол, и так в душе.

Но ведь это же неправда!

Если бы действительно в нашей душе был Бог! Тогда бы мы стремились туда, где все говорит про Бога, где славится Его имя, где находятся Его изображения, где Его особое присутствие, Его благодать. Тогда бы мы старались жить так, как Бог велит. А это Его воля — чтобы мы ходили в храм.

Невидимый враг — очень хитрый. Он хитрее нас. Он всевает нам эту мысль: «У тебя Бог в душе!» А на самом деле это не Бог вошел в нашу душу, а только мысль про Бога, с которой к нам проник, наоборот, окаянный. Как волк в овечьей шкуре. И льстит нам.

На самом деле у нас в душе чего только не бывает: и осуждение, и раздражение, и мысли черные — совсем не Бог.

Как ото всего этого освободиться? Как бороться с вражьими помыслами?

Только с Божией помощью.

Сам человек со «своими» вроде бы мыслями справиться не может, даже если очень захочет. Это и подтверждает еще раз то, что они на самом деле не наши, а вражьи.

Преподобный Амвросий, старец Оптинский, когда к нему приходили бесовские мысли, крестился и говорил: «Не соизволяю».

Никакого внимания не нужно уделять им. Не задумываться. Сразу — отбрасывать. Молиться Иисусовой молитвой: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. И они отойдут.

Церковь учит нас, что дьявол особенно боится крестного знамения, крещенской воды и Тела и Крови Христовых, которых мы причащаемся в церкви.

Во время Божественной литургии в церкви совершается главное ее чудо, непостижимое даже для Ангелов. Сам Господь дал его нам для нашего спасения. Во время общей молитвы священников и прихожан на специально приготовленные в алтаре хлеб и вино сходит Дух Святой, и они становятся истинными Телом и Кровью Христовыми. По виду, по вкусу они остаются хлебом и вином, но на самом деле это Сам Господь. Люди, которые причащаются Святых Христовых Тайн, по своему опыту знают, что они получают великую освящающую силу, исцеляющую и душу, и тело.

Для того-то мы, прежде всего, и ходим в храм, и причащаемся, чтобы в наши уста, в наше тело, а тогда и в душу действительно входил Бог.

Господь сказал: Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем ().

Господь поможет, Господь даст.

А верующему — все возможно. Это тоже евангельская истина.

Прием девятый: «На Бога надейся, а сам не плошай»

Точно так! Сам не плошай, трудись: молись, постись, ходи в церковь, делай ради Христа добрые дела… У христианина, который надеется на Бога, дел — невпроворот. И прежде всего — с самим собой. С греховными мыслями, чувствами, со своими лютыми страстями — болезнями души: гордостью, ленью, маловерием, гневом, сребролюбием, унынием, блудом, чревоугодием… Только поворачивайся.

И, конечно, занимайся своими обычными делами — перекрестившись, помолившись. Если Господь благословит твои труды, все будет спориться, все успеешь, и все пойдет на пользу. А без Бога можно весь день прокрутиться на одном месте, вечером оглянуться: куда день ушел? Непонятно. А если год? А если жизнь? Можно экономить минуты, а куда уходят десятилетия — не задумываться. Когда ходишь в церковь, то не теряешь время, а экономишь его.

Прием десятый: «А что в церкви делать?»

У каждого православного в церкви дел очень много. Входя в храм (лучше — до начала службы), перекрестись, поклонись Господу, Матери Божией, всем святым. Поставь свечи: за здравие — перед иконами и за упокой — на канун, перед Крестом Спасителя. Подай записки с именами крещеных православных христиан — о здравии, о упокоении.

Выбери место в храме. Постарайся понять, куда и к Кому пришел, Кто тебя слушает, Кто тебя видит, в том числе все твои мысли.

С самого начала службы мы слышим призыв: Миром Господу помолимся. То есть, внутренним миром, тишиной души. Постарайся умирить свои мысли и чувства. Ты пришел говорить с Самой Любовью, с Богом. Не так давно почивший старец протоиерей , который жил на острове под Псковом, говорил:

— Какие вы счастливые, что вы верующие… Ласково разговаривайте с Господом, когда стоите на молитве.

Старайся ни с кем не беседовать — вслушиваться, вдумываться в то, что читают и поют. Со словами и песнопениями богослужения соединять свою мольбу, вливая ее в общую просьбу молящихся — от всея души и от всего помышления нашего, как призывает нас Святая Церковь.

Можно молиться и своими словами — о самом важном, самом сокровенном. У всех есть такие сердечные просьбы.

О чем мы говорим с Богом?

Прежде всего, мы Бога благодарим.

Вот для чего мы ходим в церковь — в первую очередь.

Мы постоянно пользуемся Его бесчисленными благами: постоянно сокращается наше сердце, постоянно мы видим, слышим, думаем, радуемся — живем. Постоянно живет весь мир вокруг нас. Это все совершает Живодавец Господь. А что касается болезней и всяких бед, которые тоже совершаются в жизни, то это — не от Бога, это от нашей греховности и от дьявола.

Если бы не Господь, было бы неизмеримо больше горя. Мир бы захлебнулся в нем. Господь старается обратить всякое зло нам во благо. И мы можем Ему в этом способствовать, если не будем роптать, злиться, искать виноватых, унывать, а будем смиряться, каяться в своих грехах, терпеть, укрепляться в добре и благодарить Бога. Никакое добро не бывает само собой разумеющимся. Это всё — победа над злом в главной битве, которая и есть жизнь.

«Слава Богу за всё», — сказал в конце своей жизни, среди скорбей великий вселенский учитель и святитель . Вторая наша просьба к Богу — о прощении грехов.

Все мы грешные, один Господь только без греха. И только Он может нам прощать грехи, очищать наши души.

Третья просьба — о помощи Божией.

Без Мене не можете творити ничесоже (), — сказал Господь.

Все наши вопросы решаются прежде всего в церкви: государственные, семейные, медицинские, педагогические, финансовые, военные.

Генералиссимус А.В. Суворов учил своих солдат: «Молись Богу — от Него победа!»

У него не было ни одного поражения.

Мы ходим в церковь и просим помощи Божией не только для себя. Как и живем и все делаем не только для себя, и не только своими силами. Мы молимся в церкви все вместе о мире всего мира. О Богохранимой стране нашей, о ее властях и воинстве. О своем городе или селе и верою живущих в них. О изобилии плодов земных. О плавающих в море, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных. О всех прежде почивших православных христианах.

Записки, которые мы подаем в церкви о здравии и упокоении, читаются в алтаре. На каждой Литургии батюшка вынимает из просфор частички за живых и умерших. В конце Литургии он погружает их во Святую Чашу с Телом и Кровью Христовыми и молится: Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною. И тем, кого помянули, бывает великая польза

Просфоры потом раздаются в храме верующим. Они вкушают их, приносят домой, разрезают и каждый день едят натощак по кусочку, запивая святой водой. И сами освящаются.

Иногда нам снятся люди умершие. Снам вообще верить не положено, разгадывать их — дело опасное. Невидимый враг и здесь может обмануть. Приснился живой человек — просто помолись о его здравии, приснился умерший — помолись за упокой. И будет им польза. Особенно — если их помянуть в церкви.

Сами себе почившие уже помочь не могут — только на нас надеются. Поэтому, если к Нам придет мысль: «А стоит ли идти в церковь? Что там делать?» — можно будет ей ответить: «Да хоть бы умерших помянуть». Уже одно это — большое дело. Для них это — как хлеб.

Люди приносят в церковь продукты (всё, кроме мяса) - милостыню, которая тоже усопшим на пользу. Одна раба Божия недавно принесла к нам в храм и положила перед кануном пакет гречки. Помянуть родителей. Потом смотрит — а пакета нет. Она расстроилась: как же это так, в храме? Ей советуют за свечным ящиком: — А вы подайте заказную записку на Литургию, это будет самый лучший помин. Она так и сделала.

Через несколько дней приходит, обращается за ящик:

— Я вас пришла благодарить за ваш совет. Вы мне сказали подать записку, помянуть. Я подала. После этого мама покойница приснилась моей сестре. Такая веселая, довольная. Сестра у нее там спрашивает: «Что, мам, ты такая веселая?» А она отвечает: «А мне тут так хорошо. Меня тут хорошо одевают и кормят. Даже дают гречневую кашу».

На вопрос о том, насколько важно поминать на Литургии живых и умерших, протоиерей как-то сказал:

— Поминайте, поминайте. Сказано: В нюже меру мерите, возмерится вам (). И меня помяните.

Иной раз можно услышать: «Оттуда (с того света) никто еще не приходил». Но на самом деле и приходили, и приходят.

Протоиерей Сергий Лавров много лет был настоятелем храма Покрова Божией Матери села Игумново под Москвой. Пройдя финскую войну, когда он уходил на фронт в 1941 году, его мать, Елизавета, вдова расстрелянного в 1937 году протоиерея Николая, дала ему кусок хлеба и сказала:

— Откуси. Придешь — и доешь.

Так она верила в то, что вымолит его. И его укрепила, словно бы дала вкусить этой веры. Он вернулся в 1946 году — и доел. Пятьдесят два года прослужил священником. Когда его хоронили, матушка, Наталья Петровна, рассказывала, что за две недели до смерти он ей сказал:

— А ты знаешь, ко мне папа с мамой приходили.

— Что, приснились? — спросила она.

— Нет, так приходили. Сказали: «Ну, теперь пора к нам».

Помнится, когда мы, священники, читали над ним, как полагается, Евангелие, он лежал такой спокойный… Все сделал: Родину защитил, трех дочерей вырастил, Богу послужил… И был подготовлен родителями к переходу в жизнь вечную.

Так заканчивают жизнь праведники. Царствие им Небесное!

Прием одиннадцатый: «Я такой грешный, куда мне еще в церковь?»

Представьте себе человека, который скажет: «Я такой грязный, куда мне еще в баню?»

А куда же тебе еще?

Вот только в церковь вам и надо, драгоценные грешники! Нагрешили с три короба — вот вам и не нужно ходить туда, где можно еще прибавлять грехов. Пора именно в церковь. Давно пора! Пора очищаться, омываться, набираться сил для борьбы с грехом, учиться, как это делать. Церковь — школа борьбы с грехом. А хуже греха ничего нет. От него все беды, все слезы. Грех хуже смерти. Смерти никому из нас не избежать, а вот умирать с нераскаянными грехами — не приведи Господь. Уж больно тяжко будет потом. Пока есть возможность, пока еще не поздно — надо бежать в церковь, не откладывать ни дня.

Вот тут и подстерегает еще один прием.

Прием двенадцатый: «У меня нет времени. Мне некогда»

Если перевести эти слова на язык честный, то получится: «Я считаю, что у меня есть дела поважнее» .

Но это не так. Более важного дела, чем спасение души, у нас нет.

Если же быть еще честнее, то придется признать, что мы, к сожалению, предпочитаем хождению в церковь не только дела, но даже их отсутствие.

Разве мы не уделяем часы и дни телевизору, интернету, чтению газет, телефонным разговорам? Мы ведь не отказываемся от этого, потому что на это нет времени. А это, может, не приносит никакой пользы.

Сколько у нас ежедневных не только бесполезных, но даже вредных занятий: мы обсуждаем, осуждаем других людей, перемываем косточки начальству, от чего оно нисколько не становится лучше, а нам не прибавляется ни копейки зарплаты. Более того, мы духовно беднеем: набираем себе грехов, делаем более строгим к нам Суд Божий. Ведь Господь сказал: Не судите, да не судимы будете ().

А есть занятие, которое всегда меняет и жизнь, и нас самих к лучшему — это молитва.

Прием тринадцатый:«В церковь ходить не получается»

Само не получится.

Как и многое другое в жизни.

Представь себе: ты дня два рабочих пропустишь, придешь без бюллетеня, начальник тебя спросит:

— Почему вы не были на работе?

Ты скажешь в ответ:

— Не получается.

А он тебе — скорее всего:

— Пишите заявление об уходе.

И будет прав. Разве это работник?

Или, тем более, если воин скажет командиру:

— У меня не получается встать в строй, не получается выйти на боевое дежурство, не получается дать бой противнику…

Разве это воин?

Когда нас крестили, батюшки всех нас называли: воин Христа Бога. Почему? Потому что идет постоянная невидимая война. В крещении мы соединяемся со Христом, поступаем в Его воинство, одеваемся в свет, надеваем броню правды, получаем от Бога духовное оружие, доспехи Духа Святого, ограждаемся и вооружаемся крестом — оружием мира. Невидимый враг, от которого мы перед этим отреклись, непрестанно сражается с каждым из нас, всех до единого стремится обмануть и погубить навеки. И с этой войны никуда не убежишь, не дезертируешь: бесы — везде. Можно только попасть к ним в плен. Причем, не понимая этого, а даже, может быть, и радуясь этому. Потому что это плен духовный. Душа не всегда может ощущать, что она «не на месте». Если ты думаешь, что это какое-то преувеличение, что можно «просто жить», не думая о душе, то это значит, что врагу удалось тебя обмануть.

Конечно, Господь хранит нас, Ангелы оберегают, Церковь круглые сутки молится о всех своих чадах. Вместе с восходом солнца по всему земному шару, по всем православным храмам и монастырям движется Божественная литургия, идет непрерывная молитва. Но и сам не плошай. И ты старайся молиться вместе с Церковью за всех православных христиан. Это духовное единство называется соборностью. У нас Церковь соборная, как мы исповедуем в Символе веры. Это великая сила, неодолимая для врага.

Так что же стоит на самом деле за этими лукавыми словами: «не получается»?

То, что мы, значит, стали пленниками суеты.

Это род зависимости. Наркотик суеты нами обладает, нами управляет. В этой суете вроде бы всё наполнение нашей жизни, весь ее смысл, без нее вроде бы невозможно. Так и говорят: «Суета заела».

Мы просим Бога словами Псалтири: Отврати очи мои еже не видети суеты ().

Нас защищает от суеты исполнение заповедей Божиих, правил Церкви. Церковная дисциплина помогает нам преодолеть все препятствия и хотя бы раз в неделю остановиться, прийти в себя, задуматься: для чего я живу? Так ли надо жить? Как?..

Прием четырнадцатый: «Еще успею, не сейчас, потом как-нибудь»

Если мы ходим в храм только тогда, когда у нас случается что-то неприятное, то получается, что мы у Бога просим скорбей. Мы словно бы говорим: «Господи, пока не дашь скорбей, я к Тебе не пойду».

Но лучше не ждать их.

Когда попадешь в житейскую яму, выбраться из нее бывает труднее, чем уберечься от нее.

Жизнь показывает, что хорошее дело лучше не откладывать. Лучше откладывать плохие дела. Можно не успеть сделать главное.

Родители, бывало, спрашивали:

— Батюшка, ребенок умер на тридцатый день жизни, некрещеный. Что можно для него сделать в церкви?

Ничего. Он не в Церкви. Если бы окрестили его на восьмой день, как положено, тогда можно было бы и отпевать, и поминать его в церковной молитве. За него молилась бы вся Церковь.

Прием пятнадцатый; «Я не могу ходить в храм, мне там бывает плохо»

Пока человек принимает мысли против Церкви и верит им, врагу больше ничего не надо. Но если человек преодолел эти препятствия, если он все-таки пришел в храм, то враг старается любыми путями выгнать из храма. Либо насылает излишне ретивых «защитников благочестия», которые делают всякие неприятные замечания. Либо внушает какие-нибудь панические мысли: «А выключила ли я дома утюг?!» Либо, наконец, человеку просто становится плохо в храме, хочется выйти.

Если не поддаться на эти вражьи козни, все преодолеть — станет лучше. Перекреститься, помолиться: «Господи, сохрани жилище наше от всякого зла». Покаяться: «Какой же я грешный… Сколько времени мимо храма проходил! О чем только думал в жизни? Что я — вечно что ли буду на земле? Господи, прости меня, не отвергай меня, недостойного, прими меня, укрепи, помоги мне…» И Господь примет и поможет. Нам трудно бывает в церкви, потому что мы грешные. Больному человеку трудно бывает лечиться, но он терпит, потому что хочет выздороветь.

А бывает так легко, так хорошо!.. Как больше нигде.

Прием шестнадцатый: «Я не понимаю, что в церкви говорят»

Пришел, допустим, первоклассник в школу, посидел, послушал, что говорят на уроках, сказал: «Мне непонятно!» — собрал ранец и пошел домой: «Лучше останусь дошкольником».

В первом классе нам многое было непонятно из программы десятилетки. Но в школу мы ходили. Каждый день вставали по будильнику. Преодолевали свою лень. (Вот еще что маскируется под всеми этими вескими якобы «причинами».)

Изучать английский язык мы не бросаем, сказав: «Слишком много непонятных слов».

Так же и здесь. Начни ходить в церковь — с каждый разом будет понятнее.

Да ведь уже многое понятно. Господи, помилуй — понятно. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу — понятно. Пресвятая Богородице, спаси нас — понятно. В молитве Отче наш… все понятно. А ведь это — главные молитвы. Если вслушиваться, будет понятно и многое другое, все больше и больше.

Язык Богослужения — церковнославянский язык — это особый язык. На нем легче всего говорить с Богом. Это великое наше сокровище. Полностью он непереводим, незаменим русским языком.

Богослужение воспринимается не только разумом. Богослужение — это благодать. Это особая красота. Богослужение обращено ко всей душе человека. Оно и для глаза, и для уха, и для обоняния. Все это вместе питает душу человека, и душа меняется, очищается, возвышается, хотя разум и не понимает, что с ней происходит.

Никто не выходит из храма таким же, каким в него вошел.

Купи Евангелие, читай дома. На современном русском языке, современным русским шрифтом. Все это сегодня, слава Богу, доступно.

Один молодой человек как-то сказал батюшке, что не может ходить в церковь, пока не поймет, что там происходит.

Батюшка спросил его:

— А ты понимаешь, как у тебя в животе пища переваривается?

— Нет, — чистосердечно признался молодой

— Ну, тогда пока не поймешь, не ешь, — посоветовал ему батюшка.

Прием семнадцатый: «Читать и слушать Евангелие трудно»

Совершенно верно. И это тоже говорит о том, что дело это нужное. Это не развлечение, которое бывает легким. Мы видим в жизни: всё настоящее, всё полезное связано с трудом, с усилием. Вырастить хлеб, приготовить вкусный обед, построить дом, получить образование, родить и воспитать ребенка — разве это не требует труда? Но мы идем на это, потому что хотим видеть результат. Результаты всякого духовного труда: чтения Слова Божия, молитвы, хождения в храм, поста, участия в Таинствах Церкви, борьбы с грехом (своим! Это труднее всего!) - самые великие. Результаты эти — любовь, терпение, чистая совесть, мир в душе и мир с людьми — уже здесь. А там, в будущей жизни, — вечная радость с Господом. Никакие наши обычные труды таких великих результатов не дают.

Все в Евангелии не может быть понятно до конца ни одному человеку. Потому что это Слово Божие, а Бог для нас, людей, в полноте непостижим. Потому Он и Бог. Вот Он и дал нам это сокровище, чтобы мы приобщались Его бездонной мудрости, чтобы мы разумно поступали в жизни. Разве мы не убеждались много раз, что способны ошибаться, да еще как? Но в главном нашем деле — деле спасения души — ошибка может быть слишком серьезной: душа может удалиться от Бога, лишиться вечной райской жизни и быть ввержена в вечную адскую муку. О том, как спасти свою бессмертную душу для жизни вечной, как нам жить по любви, без которой жизнь не имеет смысла, и написана книга Евангелие.

Прием восемнадцатый: «Но мы же светские люди, мы же не монахи»

Конечно, не монахи. У нас совершенно иные, светские нормы жизни, в том числе и духовной, церковной. Мы можем жениться и выходить замуж, создавать православную семью — малую церковь. Можем есть мясо в те дни, когда церковный устав нам позволяет. Можем ходить, ездить, куда нам вздумается. Монахи всего этого не могут. У монахов — полное послушание игумену (игуменье). У них — свое церковное, келейное молитвенное правило, положенные им ежедневные молитвы, поклоны, а у мирян — свое.

Прием девятнадцатый: «Но есть ведь не только Православная Церковь»

С помощью этого приема дьявол старается отвести нас от единственной истинной веры - Православной, от единственной истинной Церкви, в которой мы уже, слава Богу, крещены, которая дает нам возможность спасения, в которой спаслись миллионы святых. Мы, увы, еще почти ничего толком не знаем о нашей вере, о нашей Церкви, об этом главном богатстве нашего народа — куда нам еще смотреть по сторонам? Мы словно бы никак не поступим в первый класс школы Православия, но стоим на ее пороге и размышляем; «А какие есть еще другие учебные заведения, на других материках?..»

Лучше войдем в эту нашу родную школу. Ведь столько времени уже потеряно… Смиренно сядем за парту, как прилежные ученики. И начнем учиться. Внимая чутко всему, что здесь преподается. В этой школе веками учились наши предки. Уж сколько великих, умнейших людей: писателей, ученых, врачей, полководцев, — с благоговением внимали этому знанию и жили по нему «Нас увлекает Запад, — писал святитель , — но на Западе уже заходит солнце правды, а мы, восточные, должны пребывать в свете, и не только сами освещаться, но и всем светить».

Святой равноапостольный великий князь Владимир Красное Солнышко тысячу с лишни лет назад отправил послов в разные страны, чтобы они разузнали, где какая вера. И выбрал для нас, милостью Божией, веру Православную. И наш народ тысячу лет прославляет святого князя Владимира за это величайшее благодеяние.

Поэтому враг рода человеческого больше всего и нападал, и нападает на наш православный народ. В том числе и с помощью всевозможных сект и лжеучений. Поэтому нашей стране, народу нашему, православным христианам бывает трудно. Мы особенно ненавистны невидимому врагу и тем, кто ему служит.

Но нам и защита дана от Бога непобедимая — святая Православная вера. Христос Спаситель всегда помогал нам в истории и сейчас помогает. Матерь Божия от лет древних покрывает Своим Покровом особенно Россию. Наша страна издавна именуется Домом Пресвятой Богородицы. Ее называли еще Святой Русью. Святость — идеал нашего народа. Идеал, действительно, наивысочайший из тех, что могут быть у людей на земле. И у нас больше всего святых — людей, которые жили, поставив Бога и спасение души на первое место, которые не пожалели даже своей жизни ради верности Христу, как великое множество новомучеников и исповедников Российских, пострадавших за веру и Церковь на нашей земле совсем недавно, в советское время.

Прием двадцатый: «Можно и дома молиться»

Не только можно, но и нужно.

Дома мы молимся каждый день по «Молитвослову», читаем прежде всего утренние и вечерние молитвы. Это наше домашнее молитвенное правило. А в субботу вечером, в воскресенье утром, в праздники и накануне их вечером, в любой день, когда душа пожелает, когда почувствует, что ей нужна помощь Божия, идем в храм. Церковная молитва сильнее, чем домашняя. Блаженная Матрона Анемнясевская, исповедница XX века, говорила:

— Дома-то нужно триста раз поклониться, а в церкви-то — три раза.

Дома мы молимся сами, а в церкви — сообща, и эта молитва особенно угодна Богу. Господь сказал:

Идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (). В церкви с нами — Сам Господь.

Литургия в переводе на русский язык значит «общее дело».

У протестантов нет богослужения. Нет поминовения усопших. У них и у католиков нет икон. Нет постов. А Господь опять же сказал в Евангелии: Сей род (бесовский) ничимже может изы-ти, токмо молитвою и постом (). Вот он там и не выходит. Вот уже Западная Европа прямо считает себя «послехристианской».

У нас, слава Богу, все сохранено в неприкосновенности.

Только в Православной Церкви Таинство Тела и Крови Христовых совершается так, как его установил Сам Иисус Христос, Который сказал: Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день ().

Прием двадцать первый: «Все так живут»

И это дьявольская ложь. Все живут по-разному. И кто-то живет намного лучше нас. Только живет незаметно. Но даже если бы действительно случилось такое, что все люди на свете вдруг совершили какой-то грех, то все равно он бы остался грехом. Отвечать будет каждый за себя.

И если мы оправдываем себя тем, что что-то сделали из-за кого-то, из-за чего-то: или время было такое, или еще какие-то были обстоятельства, - то это не перестает быть грехом. Грешили-то мы.

Если будем смотреть на тех, кто лучше нас, станем, может быть, лучше, А если будем смотреть на грехи — действительные и мнимые — наших современников, то так и застрянем в своих грехах.

Дело не в том, как все или не как все. А в том, хорошо или плохо, по совести или нет.

Смысл нашей жизни здесь в том, чтобы, несмотря ни на что, ни на кого, стать лучше. И если это будет вопреки обстоятельствам, то перед Богом это будет еще выше.

Прием двадцать второй: «Но если начинать ходить в церковь, тогда ведь надо будет жить по-другому»

А почему ты думаешь, что по-другому — это обязательно хуже, чем сейчас? Разве сейчас твоя жизнь — лучше некуда?

«Если я покрещусь, обвенчаюсь, тогда грешить уже будет нельзя, жене изменять…»

А этого и сейчас делать нельзя. В грехе и сейчас нет ничего хорошего. Последствия его и сейчас нисколько не лучше.

«Нельзя» — это не значит, что все зло греха в нарушении правил церковных. Главное зло - в самом грехе, в том, что он губит нас, наши души. В прибавлении зла в мире, от которого мы все страдаем.

Дьявол предлагает свои способы успокоения: «Волнуешься — закури. Плохое настроение — выпей. Выполняй все свои желания, даже блудные, низкие — не смотри, добро или зло несет это тебе и людям. Живи как можно легче!»

Живешь вот так, легко — а тебе становится все тяжелее и тяжелее. А потом приходит и настоящая скорбь — то, чего вовсе не хотел.

А у Бога — наоборот. Он говорит: «Потрудись. Помолись. Потерпи. Покайся. Попостись. Сходи в храм». И становится все легче и легче.

Господь Иисус Христос сказал нам: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть ().

У Бога — бремя, но оно — легкое.

А в миру, у дьявола — всё вроде бы легко, но эта его «легкость» — тяжкая.

Сколько слёз-то в миру!

И все равно рано или поздно люди приходят со своими скорбями в церковь, не могут с ними сами справиться.

Начнешь ходить — сначала будет, может, нелегко, непривычно. А потом будешь удивляться: как мог без этого жить? Ведь одно же благо: и благодать, и польза, и праздники такие радостные, с таким живым смыслом. И мир в душе. И мысли какие-то простые, разумные в голове. И нет с Богом никакой беспомощности в любых затруднениях.

А уж когда Господь поможет — такая радость, такая благодарность…

Прием двадцать третий: «Я просто не хожу. При чем тут дьявол?»

Это, конечно, самый «сильный» довод! Но и он тоже от дьявола. Одно из любимых орудий лукавого - слово «просто».

Важнейшая его цель - чтобы люди думали, будто его просто нет. «Просто» зло вокруг совершается неизвестно почему, как бы невзначай. Такие у людей странности, такие вкусы — губить свою душу, мучить себя и других. Кому что нравится. Однако святые отцы говорят, что дьявол участвует во всяком грехе.

Если в церкви людям хорошо, если там мудрость и сила, польза и красота (одно слово — благодать), то с чего бы человеку туда «просто не ходить»?

Нет, тут дело куда серьезнее…

Разве нам, людям, это нужно — злиться, ругаться, разводиться, убивать друг друга? Вдыхать в себя дым от горящих сушеных листьев, свернутых в трубочку («курить»)? Дуреть от алкоголя, мучиться от наркотиков, продавать Родину, забывать Бога, Подателя всех благ?

«Уколись, просто попробуй! Наркоманом же ты не будешь, не умрешь через несколько лет, измучив себя и близких. Просто будешь знать, что это такое. Любопытство? Тебе просто интересно. Ну, просто посмотри. Просто узнай. Просто всем расскажи. Это не клевета, не сплетня — просто говоришь, что слышал.

У тебя злоба к этому человеку? Ну, просто скажи ему всё, что о нем думаешь. Чтобы он знал. Чтобы он стал добрым. Просто отомсти — для справедливости.

Просто присвой себе все, что тебе просто нравится, хоть полстраны, это будет просто твой успех».

Еще тогда, когда мы и представить себе не могли, что такое жизнь по принципу «деньги решают все», батюшка Николай Гурьянов предсказал:

— Дьявол бросает в ход свое последнее оружие — деньги.

Как действует это его оружие, сегодня мы хорошо видим.

Предательство, блуд, убийство ребенка во чреве — ну, просто такие обстоятельства, ну, просто есть возможность, ну, просто захотелось…

Любой грех этим словечком можно «оправдать»!

Народ говорит: «Простота хуже воровства». Это именно о такой, лукавой «простоте».

А это — просто ложь.

Правда — это, например, то, что душа дается Богом человеку с момента зачатия. Поэтому аборт — это убийство человека, такого же, как мы, только маленького, невинного и беззащитного, — и он недопустим ни при каких обстоятельствах.

Правда — то, что все мы грешные и дьявол на нашей греховности все время старается играть, чтобы наводить нас на новые грехи.

Избави нас, Боже, от лукавого и от нашего лукавства

Прием двадцать четвертый: «Как я пойду на исповедь, когда я не могу/ не хочу отказаться от некоторых своих грехов?»

То, что в грехах - счастье, смысл жизни, — это наглая дьявольская ложь. Как раз наоборот. Счастье дает человеку любовь, а это — дар Божий. Счастье дает человеку чистая жизнь, потому что грех убивает любовь. Счастье дает человеку чистая совесть, а совесть нашу очищает Господь в ответ на наше покаяние.

Некоторые, например, считают за удовольствие курение, даже не хотят от него поэтому отказываться. А преподобный писал: «От курения - раздражительность и тоска».

Так и с любым грехом. Когда мы не боремся со страстями, а удовлетворяем их, то наступает временное успокоение. Почему? Потому что дьявол тут коварно отходит, не беспокоит нас — завлекает в свои сети. А потом, конечно, возвращается — мы сами открыли ему эту дорогу, — и нам бывает еще хуже. Страсти крепнут, зависимость от них делается еще больше, и бороться с ними становится еще труднее.

Если будем бороться с греховными страстями, то Господь поможет, избавит от них — пусть даже и в будущей жизни. А если не будем бороться, то в будущей жизни они будут терзать нас вечно.

Вот, скажем, умер курильщик, душа его от тела отделилась. Ему хочется курить, а тела нет. Мука. Причем, вечная.

Избави Бог!

Лучше решиться бросить прямо сейчас. С Божьей помощью это возможно.

Из тех, кто постоянно ходит в церковь, никто не курит.

Прием двадцать пятый: «Есть и недостойные священники. А вдруг к такому попадешь?»

Есть. Да, это горькая правда. Про одного из них могу точно сказать — это пишущий эти строки. Уж очень высокое у нас служение. Очень трудно быть его достойным. Помолитесь за нас. И лучше всего — в церкви.

Но то, что мы недостойны, не значит, что лучше в церковь не ходить. Без Церкви не спасешься.

Все священники, архиереи, даже сам Патриарх — люди грешные. И даже святые, которым мы молимся, были людьми грешными. Мы знаем из их житий, что некоторые великие святые когда-то совершили тяжкие, смертные грехи. Но Господь принял их покаянную жизнь. Один Господь только без греха.

Для того Господь и основал на земле Свою Церковь, чтобы мы, люди грешные, с Божьей помощью, благодатью Святого Духа, которая изливается на нас в церкви, очищались от грехов и спасались.

В бане могут быть и не очень благочестивые банщики. Но что же нам, не мыться?

Даже и через недостойного священника на нас изливается благодать Божия.

Кто еще, кроме священника, отпустит нам грехи? Именно священнику дана от Бога такая власть. А с грехами, без покаяния, как нам, грешным людям, спастись?

Священнику еще дана от Бога власть причащать верующих; крестить; помазывать святым миром; венчать супругов; соборовать больных; освящать воду, иконы, нательные кресты, жилища, автомобили, самолеты; служить молебны, панихиды, отпевать умерших…

«Священство есть спасение для мира», — говорят святые отцы.

Поэтому неудивительно, что враг рода человеческого ненавидит духовенство — и на батюшек нападает в первую очередь. И еще пускает в ход свое любимое оружие — клевету. В том числе и через средства массовой информации. Цель простая — чтобы ты решил: «В церковь не пойду».

Дьявол — отец лжи (), по слову Господню. Он все время старается нас обмануть. А поскольку мы грешные, ленивые, то мы и можем принимать менее «хлопотные» для нас вражьи мысли о том, что мы за хороших батюшек, а не за тех, которых Господь поставил служить сегодня (а где Он найдет других? Каких воспитало общество, такие и есть). Что мы за веру, но не за Церковь. И сами можем не заметить того, что мы уже не за, а против Христа.

Лучше быть в малом стаде Христовом, чем в большом, но без Христа, без Его Царства.

Прием двадцать восьмой: «Пойду в церковь — дома будут недовольны»

Старайся дома никого не раздражать. А все-таки ходи. Заранее обдумывай, что нужно сделать дома, чтобы ко времени церковной службы главное было готово. Не спорь. Молчи, когда другие не в духе, когда сам не в духе. Известно: ничего хорошего все равно не получится. Уступай, чтобы их не перегружать. Терпи. Молись. Знай, что идет лютая борьба. Дело, может, долгое. Может, годы. Может, всю жизнь. Кайся. Причина-то, может, не только в них, но и в тебе. Может, скорбями Господь тебе на это указывает. Может, тебе помолиться надо — когда скорбей нет, мы так горячо не молимся. Потрудиться, понести и этот крест. «Что Бог творит, никому не говорит». Одного делать не надо: унывать. Святые отцы говорят: «Прежде смерти ни в ком не отчаивайся». Господь всем хочет спастись и в разум истины прийти. Бога, молитву, надежду уж точно оставлять нельзя. Сколько только можно, хоть как-то, но ходи в церковь. И молись за близких в церкви. Господь сильнее всех людей. Может, и очень скоро все повернется — еще больше нас будут в церковь ходить. И за нас молиться.

Прием двадцать девятый: «Главное — быть хорошим человеком и делать добрые дела»

Если бы это было так просто — быть хорошим человеком…

Все как один хотят быть хорошими людьми, все собираются быть счастливыми и приносить счастье другим, никто не планирует быть несчастным. А что происходит в жизни, мы видим.

Потому что люди хотят быть счастливыми, но по-своему. Им даже кажется, что счастье в том и состоит, чтобы исполнялись все наши желания.

И поэтому счастье становится недостижимым А слез, горя — море.

Наш главный враг — гордыня. Она нам больше всего мешает быть хорошими людьми: любящими, добрыми, скромными, чуткими, отзывчивыми, верующими… Это она нам и говорит: «Ты сам без Бога, без Церкви можешь быть хорошим человеком. И добрые дела ты ведь делаешь. Да уже лучше многих — даже, может, тех, которые в церковь ходят».

Не приведи Господь поверить этой дьявольской лжи.

Добрые по внешности дела, которые мы делаем без Бога, — уже не добрые, потому что мы приписываем их себе, питая тем самым нашу гордыню.

В церкви дети видят добрый пример. По телевизору, дома — увы, часто обратный. А пример - сильнейшее средство воспитания, сильнее, чем слова.

Лучшее, что мы можем сделать для детей, — это как можно чаще приносить, приводить их в храм, причащать Святых Христовых Таин, молиться за них.

В церкви видно: дети, которые постоянно причащаются, — это другие дети. Спокойные, мирные. Тем более, если причащаются сами родители. Да еще если они венчаны. Протоиерей Николай Гурьянов говорил: «Как мне жаль невенчанных!» И деток их, конечно, жаль…

Детям нужны простые добрые игрушки — зайчики, медвежата. Общение с живым миром — как его Господь создал. Чистые, полезные книжки: «Колобок», «Репка», «Что такое хорошо и что такое плохо?» Как бы тяжело ребенок, не дай Бог, не заболел, ни в коем случае нельзя поддаваться панике и нести его к бабушке, которая заговаривает, которая, мол, «тоже молится», «такая божественная, у нее вся комната в иконах». Все это - маскировка. У какой бабушки столько икон, сколько в храме? Какая бабушка имеет такую силу, которую дает Господь в Своих Таинствах? И там — не Божья сила, там добра не будет.

Представьте себе, пришли вы в больницу, а вам бабушка-гардеробщица говорит:

— Вижу, вижу, чем болеете. Ну-ка, идите сюда, я вам сейчас ножичком сделаю операцию — и будете здоровы.

Мы от такой бабушки шарахнемся в сторону, ни за что не доверим ей свое тело. Обратимся к врачу, специалисту, желательно к профессору. А душа наша гораздо сложнее и гораздо важнее для нас.

Все духовные вопросы нужно решать только в Православной Церкви, с православным священником.

А если ошибались — двери храма всегда открыты, как бы мы далеко ни отходили от Церкви, от Бога, Он по Своей безмерной любви всегда нас примет, если покаемся, если вернемся к Нему. Святые отцы говорят: «Нет греха непрощаемого, кроме нераскаянного».

Прием тридцать первый: «А кто знает, что всё это — правда? Я не могу верить на слово. Если бы я сам увидел какое-то чудо…»

Безбожники в XX веке в России пытались полностью покончить с верой, с Церковью. Убивали священнослужителей, верующих, изымали малейшее упоминание о Боге из всех книг, изо всей жизни, воспитывали детей в полном безбожии с детского сада, разрушили, кажется, всё религиозное, что можно было разрушить. Казалось, вера, Церковь — всё это уже в прошлом. Но Господь повелел — и всё воскресло в еще большей красе: и монастыри, совершенно разоренные, и храмы, и книг стало выходить православных еще больше, чем прежде, и фильмы появились, и радио-, телепередачи… И вера в народе живет, и в Церковь приходят все новые и новые люди. .

Разве это не явное чудо Божие?

Прием тридцать второй: «Но ведь и у тех, кто в церковь ходит, бывают и несчастья, и болезни»

Бывают. Но не потому, что они ходят в церковь. Напротив, преподобный говорил:

— Если не будете в церковь ходить, будете болеть.

А сколько бывает исцелений — по горячим молитвам верующих,!

Один из списков с иконы Божией Матери «Всецарица» находится в московском Новоспасском монастыре, возле метро «Пролетарская». Перед этой иконой особенно много молятся о раковых больных. И весь образ увешан золотыми крестами. Люди принесли их в благодарность Матери Божией за исцеления. Они бывали и в таких случаях, которые врачи признавали безнадежными. Врачи иногда так сами и говорят: «Это чудо. Мы не надеялись на выздоровление».

А рядом — монастырь Покрова Божией Матери, в котором находится рака со святыми мощами блаженной Матроны Московской. И на ее иконе — тоже множество пожертвованных крестов. Люди часами стоят в очереди, чтобы приложиться к ее святым мощам, попросить помощи в скорбях и болезнях. И половина пришедших стоит с букетами цветов в руках: в благодарность за полученную помощь.

Господь не избавляет нас от всех трудностей, от всех болезней, даже от смерти. Церковь Божия помогает человеку избавиться от главной беды — от вечной гибели души. Со смертью жизнь наша не кончается, а начинается главная наша жизнь — вечная. И только в Церкви возможно вечное спасение

Прием тридцать третий: «Пока живем, надо жить, а не думать о смерти»

То, что Церковь больше думает о смерти, чем о жизни, это тоже дьявол выдумал. Он приговорил всех нас к вечной казни, от которой пришел избавить нас Христос Спаситель. А Церковь, основанная для этого Господом, думает и говорит не о смерти, а о вечной жизни.

Для верующего человека смерть тела — это не конец жизни. Душа продолжает жить и по разлучении с телом. Она переходит в другую жизнь, жизнь бессмертную. Значит, только жизнь в Церкви и может дать нам настоящую, нескончаемую, вечную жизнь, семена которой мы сеем здесь, на земле, во время этой нашей быстро летящей временной жизни.

А мы считаем, что суета, которая наполняет нашу нынешнюю жизнь, и есть ее смысл, и есть вся наша жизнь. Все куда-то несемся… Куда?..

В будущей жизни уже не будем ни о чем об этом думать, переживать. Не будем жить по своей воле.

Если, не приведи Господь, в ад попадем, там нас точно никто не будет спрашивать, чего мы хотим. А если, дай Бог, в рай, — то там нам наша личная свобода будет не нужна, там мы не будем видеть в ней никакого счастья, потому что у нас будет неизмеримо большее, безграничное счастье — творить волю Божию.

Одна раба Божия, проживя эту жизнь и оглянувшись на все прошедшее, сказала:

— Только и нужно было - ходить в церковь да делать добрые дела.

Преподобного Серафима Саровского, который еще в этой жизни побывал в раю и потом вернулся, спрашивали:

— Батюшка, все ведь люди грешные. Почему одни пойдут в рай, а другие — в ад? Какая между ними такая разница?

Преподобный ответил: — Все дело в решимости.

Решишься: «Что бы ни было, буду стараться не грешить. Буду в церковь ходить, буду Бога просить. Не будет получаться — буду каяться. И опять буду стараться жить от греха подальше».

Такого грешника Господь помилует. А того, кто и отвергает дверь спасения, кто говорит: «Один раз живем, все равно помирать, бери от жизни все, там все равно страдать, так хоть здесь повеселиться», — такой сам уже все решил, что ж с ним сделаешь? Господь, говорят, насильно не спасает.

Еще ни один человек не избежал смерти оттого, что старался о ней не думать.

Нужно готовиться к будущей жизни. Нужно здесь так соединиться со Христом, чтобы не расстаться с Ним никогда.

Нынешняя жизнь тогда и станет жизнью истинной, исполненной великого смысла и наибольшей — пасхальной — радости.

Потому мы и празднуем так торжественно наш главный и любимый русский праздник — .

В пасхальную ночь, в эти самые радостные минуты года, в наших ликующих храмах мы восхваляем Воскресшего Господа, поправшего Своею смертию смерть, и во всей вселенной звенят дивные слова Божественного Златоуста:

Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа? Воскресе Христос, и ты низверглся еси. Воскресе Христос, и падоша демони. Воскресе Христос, и радуются Ангели. Воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе: Христос бо востав от мертвых, начаток усопших бысть. Тому слава и держава, во веки веков. Аминь.

Да, много у дьявола приемов, с помощью которых он силится не пустить нас в церковь. Вон как старается! И это еще не всё. Значит, дело стоящее, раз враг рода человеческого так усердствует. Значит, и нам надо стараться не поддаться ни на один из его приемов, поставить фильтр у себя в голове для любых мыслей против церкви, все препятствия преодолеть — и все-таки прийти в храм, чего бы нам это ни стоило.

Все эти мысли не называют реальных причин того, почему не надо было бы ходить в церковь. А являются лишь мыслями. И мысли эти — от дьявола. А он никогда правды не говорит.

Если же он придумает еще тридцать три приема, или триста, или сколько угодно — у него их заготовлено на все вкусы, лишь бы они казались нам заслуживающими внимания, лишь бы мы верили ему, а не Богу, не Матери-Церкви, — то все равно нам нужно будет их отбросить, разоблачив одним-единственным приемом; ОТ ЦЕРКВИ МЫСЛЬ ОТВОДИТ - ЗНАЧИТ, ОНА .

Поэтому, если ты в церковь не ходишь или ходишь редко, то приглядись, на чем тебя враг обманывает. И отвергни это, потому что это от него исходит, а он уж точно ничего хорошего не посоветует.

Все эти «аргументы», которые лукавый нам подбрасывает и которыми мы, к несчастью, руководствуемся в жизни, — перед Богом, Который будет нас судить, будут ничто. На Суде Христовом мы увидим все таким, как оно есть на самом деле, без всякой дьявольской идеологии. И увидится ясно, что они были сами по себе, а правда жизни — сама по себе.

Так что будем учиться отбрасывать их и жить просто и прямо — по Евангелию, по совести.

Пойдем к Богу, пойдем в храм, что бы ни было против этого. Такова воля Божия. А она — благая и совершенная.

К сожалению, не всегда читатели “Правмира” встречали ту поддержку в церкви, которую ожидали. Многие в социальных сетях жаловались на обесценивание своих чувств. «Мне священник сказал о смерти моего отца: «Ну а ты что хотела, к этому все шло». Я такой шок испытала. Больше я не обращаюсь к священникам в горе» — пишет Татьяна Пушкарева.

Похожий рассказ у Дмитрия Соколова. Он впервые пришел в церковь, когда его мама лечилась от онкологического заболевания. «Встретился мне тогда «священник» и на мой рассказ в трех предложениях о болезни мамы и вопрос, что мне делать, ответил «раньше надо было думать об этом», развернулся и пошел по своим делам. Страшно было от этих слов…»

Некоторые жаловались, что реакция священников оттолкнула от церкви. «Маме моей с этим пришлось столкнуться. Ее сходу стали смирять. Не посочувствовали, а у ее дочери, моей старшей сестры, предстояла операция по удалению опухоли мозга. Позже эта встреча была контраргументом по вопросу о жизни церкви» , — рассказала Мария Леонова.

Иногда обращение в церковь не только не приносило облегчения, а еще больше усиливало горе человека. Ксения Халямина рассказала, как негативно на нее повлияла беседа со священником. «Батюшка строгий сказал, что жизнь на земле — это ад. Сказал, чтобы оглянулась и посмотрела, что все, все, все постоянно страдают и нет ни у кого счастья. А чтобы попасть в рай, надо следовать канонам и постоянно каяться».

Батюшка дал прихожанке книжку про мытарства Федоры, которая только усилила ее переживания. «Будучи занятой горем своим, видимо мозг в отдельности для себя сделал вывод: на земле ад, а в рай мне точно не попасть. Через год обнаружила в себе полную апатию к жизни. Этот вывод стал разрушительным очагом», — рассказывает Ксения.

Для человека в горе разрушительным могло быть даже простое равнодушие. «Было однажды, сидела во дворе собора после праздничной Литургии, раздетая в мороз, и ревела, а мимо проходили прихожане, группы священников — ни один не подошел и не спросил, что у меня стряслось. Потом в храме несколько раз рыдала, тоже всем всё равно» — пишет Лидия Кондырева.

“Священник увидел меня в черном платке, и у него потекли слезы”

Но большинство все же получили утешение и поддержку. Иногда облегчение наступало просто от присутствия в церкви. Наталья Ануфриева рассказала, как она смогла пережить смерть мамы и бабушки.

«Их отпевали в храме. Служил там отец Сергей, и у него была особенность — голос как будто сорванный, с хрипотцой и писклявыми нотами.Так вот, когда меня привезли на отпевание, я еле шла, в груди стоял лед. Не было слез, голоса, эмоций — ничего не было. Только страшная пустота и горе.

И отец начал читать молитву. Меня накрыло волной такой теплоты, благодати и покоя, что еле устояла на ногах. Я проводила бабулю в последний путь, понимая, что ей хорошо. Потом я ходила в храм к отцу Сергею и на исповедь и просто так, постоять с ним и поговорить. И опять накрывала волна тепла и покоя! Когда умерла мама, он снова отпевал в храме, и это помогло мне пережить ее смерть и не свихнуться от горя».

Похожая ситуация была у Елены Назаровой.

«Никогда не забуду. Приходил священник причащать мою маму перед смертью. Через какое-то время, когда мама уже умерла, я была в храме. священники вышли на полиелей, и тот, который приходил к маме, посмотрел на меня. Увидел, что я в черном платке, понял, что мамы уже нет. И я увидела, что у него по щекам потекли слезы. Он мою боль почувствовал, как свою, и никаких слов утешения не надо было».

Ирина Нестерова рассказала, как простой разговор помог ей пережить горе.

«Батюшка нес через церковный двор трехлитровую банку молока. Видимо мой жуткий вид испугал его. Окликнул. Открыл банку и молча протянул. Не думая ни о чем, жадно попила.

Обнял за плечи, сели на ступеньки, грязные были они, но батюшка сел со мной. Помолчали. Потом неспешно издалека начал разговаривать.

Утешил настолько, что домой пришла воодушевленная. Велел приходить каждый день и после службы докладывать, как дела. На четвертый день боль ушла почти совсем».

Для некоторых именно с потрясений в жизни началась жизнь в церкви. «И я в 2002 пришла с горем и обрела и Бога, и Церковь», — рассказывает Надежда Задунайская. «Иногда, действительно, переправляя горюющего человека к батюшке и невольно слыша, что он говорит человеку, очень хочется батюшку куда-нибудь «срочно позвать», но не имею права. Но в основном, да, приходите на девятый и сороковой день, записываем время панихиды, рассказываем, как причаститься на сороковой, как поминать и прочее, наливаем святой воды, корвалол, если нужно и т.д».

Похожая история случилась с Натальей Барсуковой.

«Тоже в храм пошла — выплакалась, вырыдалась на улице (в храм не заходила), а потом через некоторое время и воцерковилась”. “Когда у знакомой моей муж погиб прямо у нее на глазах, а она в это время на пятом месяце беременности была, и мозги его от асфальта своими пальцами отскребать пыталась, повела ее к батюшке, т.к. она жить не могла. Пятнадцать минут поговорил он с ней и у нее глаза засветились. Вышла из храма и говорит: «А я цветы вижу!» И улыбается! Так что раз на раз не приходится».

Священник реагирует на горе, как умеет

Фото: Институт Христианской Психологии/vk.com/icpsy

Протоиерей Андрей Лоргус, психолог, ректор Института христианской психологии

-Как должна происходить встреча горюющего и священника?

– Я не знаю как должно происходить. Но происходит по-разному. Все зависит от того, что спрашивают у священника. Нередко приходящие люди спрашивают прагматические вещи: как отпеть, как помолиться, как свечку поставить об умирающем или болящем?

Но когда человек приходит в остром горе, то он ничего не спрашивает. Возникает открытая ситуация: священник смотрит на горюющего, скорбящего, рыдающего, лежащего перед ним человека, но сам при этом находится в недоумении. Очевидно, что человеку требуется утешение, разговор, реакция, но этому разговору сам священник не обучен и бывает не готов.

Увы, у нас нет школы эмоционального сопровождения. Этому немного обучают кризисных психологов, работающих в МЧС на катастрофах или психологов, сопровождающих семьи, находящиеся в кризисных ситуациях. Но специалистов, которые умеют сопровождать эмоциональные состояния, в реальности практически нет. Священники здесь не исключение, а норма. Давайте признаемся, что у нас нет культуры обучения этому.

В результате имеем человека, который, как умеет, реагирует на эмоцию другого. При этом значение играет и обыденный смысл, и существующие в народе традиции. Доминирующей является традиция советского прошлого – эмоциональная холодность.

Главное достоинство советского человека какое? Правильно, выдержанно, хладнокровно и даже равнодушно встречать любые события. Этому противопоставлены реликты народных традиций переживания горя, которые довольно сложно преломляются в современной культуре. Например, «не плачь, плакать грех». Священникам самим приходится часто бороться с этим бытующим у церковного народа представлением.

Но тезис «плакать грех» – это же ложь. Библия пронизана слезами. И не только слезами главных героев, но и слезами, как нравственной интенцией. Вспомните евангельские слова: «мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали» (Мф: 11:17). Библейское предание говорит нам о конструктивном выражении горя.

Горе, как радость, счастье – равноправная, законная часть нашей жизни. Жизни без горя быть не может, как не может быть жизни без счастья. Относиться к горю необходимо ровно с таким же уважением, с каким нужно относиться к счастью, покаянию и молитве.

–Так с чего начинать?

– С того, чтобы горе уважалось, а не обесценивалось. Что часто мы слышим от священников, старушек и тех, кто считает себя церковными людьми? «А не надо плакать, душа усопшего уже у Господа» ,«Так надо, в этом то весь смысл», «На все воля Божия»… Это усугубление боли.

Ровно такой же формой деструктивного утешения является обесценивание: «Это не горе, это ерунда». Или утешение, например, в форме самоутверждения: «Посмотри только, насколько у других хуже и тебе станет легче». Но это эгоистическая форма утверждения, которая предлагает самоутвердиться злорадствуя о несчастья другого. Все это деструктивные формы утешения.

Самое важное, что мы должны делать – уважать горюющего и его чувства. Понимаете, чувства не бывают обманчивы. Это помыслы могут быть ложными, а чувства – это объективная реальность человека. Уважение к горю, страданию и боли человека должно быть безусловным в нас.

–Что делать, когда священник сталкивается с горем?

–Нужно уметь выслушивать горе и сочувствовать в этот момент человеку. Или знать как это можно организовать. Все, что потом – это более высокое искусство.

– Если люди жалуются, что столкнулись в церкви с негативом, холодностью, отторжение и обесцениванием их чувств, значит им просто не повезло?

– Скорее это значит, что они столкнулись с непрофессиональными людьми. Теми, кого не научили сопровождению эмоций. Тем, кто сам отказался или поленился обучаться этому. Мало этого. Сам священник может оказаться человеком в эмоциональном ступоре. Это может быть как формой невроза, когда человек собственные чувств не знает, вытесняет и подавляет. Или эмоциональной бесчувственностью, которая стала следствием травмы, жестокого обращения в юности, еще чего-нибудь. По сути – это профнепригодность.

– Что делать с этой профнепригодностью?

– Только учить. Само по себе ничего не бывает и не проходит.

Нужно учить всех основам консультирования и основам сопровождения эмоций и горя. Это не искусство даже, а ремесло. Искусство – это когда твои слова идут от души.

Но если человек от души не чувствует ничего, то его, как минимум, можно обучить элементарным правилам отношения к эмоциональным состояниям. Другое дело, захочет ли он. Но это уже ответственность самого человека.

–Когда люди говорят о неприятных чувствах, которые они пережили в храме, для нас это маркер того, что не все еще хорошо в нашей Церкви?

– Есть вещи, которые вас радуют? Наблюдаете ли вы какие-то перемены в контексте психологической помощи прихожанам?

– Конечно. Во-первых, новое поколение церковных людей, люди среднего возраста –грамотные и просвещенные. Они не наследники тех самых бабок 60-70 годов, которые одна моя арбатская знакомая метко назвала «змеевидные старушки», потому что они шипят и свечки отнимают.

Сейчас в Церковь пришло поколение тех, кто способен слушать, понимать, даже более здоровые в психическом смысле и на них основная надежда. Они хотят учиться и учатся жадно, хватая все слету. Они умеют проявлять милосердие, понимание и внимание. Они могут обладать сочувствием.

Появилось поколение молодых священников, которые серьезно учатся: одни – коучингу, другие – обучаются на психологических курсах. Кто-то проходит разовые семинары или длительные курсы, обучаясь разным элементам общения и вообще искусству отношений. Священство меняется.

– Значит ли это, что через несколько лет люди перестанут жаловаться на то, что батюшка обидел?

Нет. Жаловаться будут всегда. Жалобщики – это особый класс религиозного невроза. Это люди, которые приходят в Церковь только для того, чтобы получить свою дозу эмоций. Их всегда что-то будет не устраивать: поп не тот, машина дорогая, слишком толстый, слишком бледный, слишком молодой, совсем старый, совсем равнодушный, слишком внимательный. Кто-нибудь этих людей всегда будет нервировать. Религиозный невроз обладает таким свойством – ненасыщаемость. И такие будут всегда, потому что Церковь воспринимается как социальный приют или поликлиника.

Отец Алексий, семейная тема, наверное, одна из самых важных в жизни Церкви. Литургия - тоже важнейшая, равная по значимости тема. Как их сочетать?

Действительно, заявленная сегодня тема является очень актуальной и уместной для того, чтобы поразмышлять и подумать, как правильно выстраивать отношения в нашей семейной жизни, нашем церковном евхаристическом общении. На первый взгляд может возникнуть ошибочное мнение, что это нечто разноплановое: дескать, литургия, Церковь - что-то возвышенное, духовное, настоящее, божественное, благодатное, а все, что касается семейной жизни - быт, забота о финансах, неизбежная суета, - нечто профанное, мирское, то, чему место где угодно, только не в Церкви. Мы приходим в Церковь и оказываемся с Богом один на один, независимо от того, чьими мужьями, женами, папами, мамами, бабушками, дедушками, сыновьями или дочерьми мы являемся. Но, открывая книгу Священного Писания, открывая Библию, мы понимаем, что Бог всегда имеет отношения с людьми, находящимися в том или ином семейном положении. Есть прекрасные истории библейских патриархов, изумительные истории Авраама, Исаака, Иакова, Иосифа, Моисея, где всегда и везде рядом с ними находится спутница или спутницы, всегда присутствует семейная жизнь: либо семейное счастье, либо семейная драма, конфликт, то есть всегда описывается какая-то семейная ситуация на фоне религиозной жизни. Я бы сказал, что эти две реалии являются чем-то взаимопроникающим и взаимосвязанным. Возможно, это вообще одно и то же. Ведь что такое Церковь? Это собрание верующих. Что такое православная семья? Это собрание верующих. Что такое литургия, Евхаристия? Это благодарение Богу, подношение Ему наших даров. Но ведь то же самое бывает и в наших семьях: мы тоже благодарим Бога, тоже жертвуем Ему чем-то в наших семьях. Поэтому именно в этом ракурсе, в этом совмещении и возникают правильные мысли, возникает правильное действие Божией благодати, которая преображает нашу личную, семейную, бытовую, финансовую, психологическую жизнь.

Если начать со смысла литургии, часто Евхаристия, причащение позиционируется как индивидуальное освящение, но на самом деле более правильная позиция - это все-таки объединение всех верующих. Насколько такое объединение действует в семье?

Да, мысль о том, что Евхаристия - это дело индивидуальное, появилась не ранее XIX века: я сам говею, сам пощусь, сам готовлюсь, сам бываю достоин или недостоин, сам причащаюсь - всё сам, и сегодня мы рассуждаем именно в этом ключе: готов ли я лично, могу ли я причащаться и так далее. Однако в более древние эпохи церковной истории, возможно в чем-то более здоровые и правильные, имелось другое представление о Евхаристии, литургии, о том, что происходит в церковных общинах. Это понималось как нечто общинное, публичное: если я являюсь православным христианином, неотлученным, кающимся грешником, то я не могу не причащаться Святых Христовых Таин. Причащение, участие в таинстве Евхаристии являлось констатацией того, что я являюсь христианином. Плохим или хорошим, удачливым или не очень, славным или бесславным - не так важно: главное, что я являюсь христианином, и поэтому я причащаюсь. Конечно, очень правильно, когда община имеет такую практику в своей церковной жизни - все прихожане участвуют в причащении Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. И, конечно же, изумительное наслаждение, настоящая благодать и счастье, когда одна семья - родители, дети, возможно, бабушки и дедушки, - подходят к одной Чаше, испытывают одни и те же переживания; думают, молятся, просят и получают одно и то же: Божие прощение, Божию любовь и Божию благодать, которые так необходимы в жизни каждого человека - и верующего, и тем более неверующего. Потому что семейная жизнь - это состязание или борьба разных людских необычностей, разных эгоизмов. Чтобы мы могли как-то понимать друг друга, снисходить друг к другу, быть великодушными, нам и нужна Божия благодать, которая соделывает нас более спокойными, покладистыми, умеющими прощать и принимать. А когда посещает нас Божия благодать? Не тогда, когда мы просто читаем Писание или молимся у себя дома или на даче в деревне, а когда приходим в храм, где нас ожидает великое чудо - чудо Евхаристии. Именно это и есть фактура, базовые элементы церковной жизни христианина. Потом уже присоединяется чтение святых отцов, различные духовные опыты, паломничества и всякое другое. Но если нет этой фактуры, этого понимания каких-то базовых аксиом, основ, все остальное может идти нам даже не на пользу, а во вред.

Когда мы читаем книги Ветхого Завета, Книгу Бытия, Исход, Второзаконие, то видим очень хорошие, правильные картины: там часто упоминается о семье. Например, когда описывается ветхозаветная Пасха, возникают интересные диалоги: «Спросит тебя твой сын, что празднуем мы, и ты, отец, отвечай ему: мы празднуем то-то и то-то». Я думаю, что в наших христианских, православных семьях таких полуритуальных разговоров очень не хватает, стоит вводить их в нашу жизнь, чтобы отец делился со своим сыном, дочерью, женой тем, что является предметом его упования и надежды, смыслом его жизни. К сожалению, часто мы являемся очевидцами того, как в некоторых книжках и даже церковных проповедях священников эти два понятия - Церковь и семью - пытаются как будто развести: семья - это одно, менее возвышенное, а Церковь - другое, более возвышенное. Это разделение является искусственным. Даже когда служащим священником на приходе является иеромонах, архимандрит, все равно возникает та же самая полусемейная модель общения, потому что монашествующее лицо является отцом этой общины. Даже в этом случае семья оказывается основой, пропитывающей все наши приходские, общинные дела.

К сожалению, в нашей стране нередка ситуация, когда семья является не полностью христианской, православной. Чаще всего женщина ходит в храм, причащается, возвращается к себе домой и не встречает там полного понимания. Насколько в данном случае действенна литургия?

Литургия - это участие Бога в нашей жизни, которое дает нам, людям слабым и ограниченным, нечто такое, что не является вполне нашим. Вполне нашим можно считать то, что мы являемся людьми слабыми, обижающимися, ссорящимися. Вот это наше, к этому мы очень сильно способны и расположены. А что же не наше? Не наше вот что: когда женщина, которая побывала в храме, причастилась, получила Божию благодать, придя домой, явила собой пример идеальной женщины, идеальной жены, идеальной матери, к которой не к чему придраться. Она получила вдохновение от Бога, получила благодать, совет и помощь от Бога и теперь пришла домой во всеоружии. Не во всеоружии осуждения, обличения и неприятия, а во всеоружии прощения и милости. Я думаю, что даже самый антицерковно настроенный муж, сын или отец такую христианку едва ли будет преследовать и унижать. Хотя, конечно, в жизни бывает всякое, иногда даже идеальные, воистину праведные люди испытывают гонения. В такой ситуации посещение прихожанкой литургии является источником силы, чтобы перетерпеть, пережить эти моменты. Я думаю, каким бы большим ни было противостояние неверующего мужа и верующей жены, это все равно какой-то этап их взаимоотношений. Если верующая сторона будет правильно поступать на этом этапе, все в этой семье окончится неизбежной славой Господней, примирением, воссоединением и обращением другой стороны.

Обозначенная ситуация, когда один из супругов является верующим, а другой - неверующим, к сожалению, типична. Как правило, так и бывает. Редко когда и муж, и жена являются одинаково посвященными в церковную жизнь верующими христианами. Эта ситуация описана еще апостолом Павлом. Отсюда - вывод: такая ситуация не уникальна, и, может быть, отчасти это утешит людей, находящихся в подобной ситуации: так живут многие люди, они испытывают те же проблемы. Апостол Павел пишет удивительные вещи (особенно удивительны они для протестантов, которые учат тому, что могут быть только личные отношения Бога и человека): «Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим». Что значит освящается? То есть делается святым, праведным; за верующую жену Бог принимает неправедного, несвятого, неверующего мужа за верующего. И если для Бога он верующий, на него неизбежно изливается вся Божия милость, благодать, прощение и даже спасение - это очень важная православная мысль. Бог спасает тех, кто спастись не желает, во имя тех, кто спастись желает. Праведник может попросить Бога о спасении неправедника - это православная, библейская мысль (вспомним диалог Авраама и ангелов о судьбе несчастных городов Содома и Гоморры). Поэтому эта ситуация является по-своему благодатной. Там, где есть такая «разница потенциалов», там есть для Бога возможность действовать и проявлять Свою любовь как-то по-особому. Поэтому те, кто имеет неверующего супруга или супругу, не должны сильно переживать и отчаиваться. Потому что бывает и такое, когда верующий человек мечтает развестись со своей неверующей половиной и найти себе идеального, самого лучшего, достойного его прекрасного и славного верующего. Вот это является настоящим искушением и прелестью. Так думать нельзя, непозволительно, потому что для церковного законодательства невенчанные браки, браки верующего и неверующего все равно являются браками, их нужно беречь и исцелять; эти браки нужно спасать, а не думать и не мечтать о разводе. Хотя, конечно, оговорюсь как лицо, имеющее дело с разными ситуациями. Там, где присутствуют не просто какие-то словесные нападки на веру человека, а есть физическое насилие, то это, конечно, нетерпимо. Для таких ситуаций существует церковный закон о том, что можно на время разойтись, разъехаться, чтобы такой бийца в семье подумал о том, что он творит. Если есть угроза жизни, здоровью членам семьи, то развод, конечно, вполне уместен. Но это всегда форс-мажор, нечто совсем уж из ряда вон выходящее. Хорошо бы, чтобы в вашей жизни, дорогие братья и сестры, такого никогда не было. Поэтому сразу после обращения, с первого мгновения, с первой секунды берегите свои неидеальные, по-своему ущербные браки. В конце концов, вы сами создали этот брак, и теперь Бог дает вам возможность, силу и благословение быть участником исцеления, облагораживания, спасения вашего неидеального брака. Я призываю всех православных мужей и жен думать и поступать только так. Потому что часто бывает такая картина: человек обращается в христианство и становится не каким-то прекрасным, уютным, милым, дарящим благодать и прощение человеком, а нетерпимым, малоприятным человеком, с которым вообще тяжело находиться рядом. Почему так? Ведь Евангелие - это сила, которая спасает и примиряет. Где же здесь Евангелие, где Божья благодать в жизни этого христианина, в жизни этой семьи? Видимо, было что-то неправильно понято при обращении, плохо проведена катехизация или ее вообще не было; плохие, неправильные книги читал человек. То есть тут есть над чем подумать и над чем поработать и священнику, участвующему в жизни таких пар, и самому верующему человеку.

- Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: «У меня верующая семья, мы с мужем живем в венчанном браке, ходим в храм, исповедуемся, причащаемся, и я этому очень рада. Но меня волнует то, что когда я прихожу на исповедь, у меня почему-то постоянно одни и те же грехи. Я спросила об этом батюшку, и он сказал, что я очень испорченна, надо с этим бороться и что дальше так продолжаться не может, причем зло об этом сказал. Я сильно расстроилась, ведь раньше обычно он просто разрывал мою записку и допускал к Причастию. Как мне избавиться от этих грехов? Есть такое выражение: «я каюсь, надеюсь, что каюсь». Вероятно, я не так каюсь?»

Очень хороший вопрос. Ситуация тоже довольно типичная и по-своему актуальная для каждого верующего человека. Правда, в данном случае мы не знаем самого главного, какие же грехи наша телезрительница называет батюшке снова и снова. Если это какие-то тяжелые грехи - либо Вы кого-то постоянно подставляете, предаете, либо воруете деньги, либо кого-то убили (я, конечно, шучу), то, разумеется, реакция священника оправданна. От этого давно уже нужно было отказаться. Мы можем найти в себе силы никого не подставлять, никого не предавать, не воровать, не убивать, многое мы можем не делать. Обычно при обращении в христианство, при первом, самом важном покаянии мы решаем для себя не делать многие вещи, обещаем Богу больше не прелюбодействовать, не воровать, не убивать, не быть человеком войны, вражды и неприятия. И многое из этого мы можем исполнить в дальнейшем. Однако есть грехи, которые являются, скажем так, фактурой нашей жизни. Да, наверное, мы не можем не завидовать, не обижаться, не сравнивать себя с окружающими людьми, не искать плюсы и минусы, не оценивать и тем самым неизбежно не осуждать кого-то. Мы не можем не злословить - язык, наверное, сильнее каждого из нас; подобное мы делаем вольно или невольно, постоянно, это является какой-то рутиной нашей духовной жизни. Как нам поступать с этими нашими грехами? Тут я сказал бы так: для каждого из нас покаяние является элементом нашей духовной гигиены - мы ведь регулярно принимаем душ, моем нашу шевелюру (мы же воспитанные, культурные, образованные люди), то же самое касается и нашей духовной жизни. Мы регулярно приходим к Богу и при священнике говорим Ему о том, что у нас опять все то же: «Прости меня, Господи, я опять делаю то же самое - завидую, осуждаю, ругаюсь с мужем и детьми» - и так далее. Бог слышит это от нас и принимает наше покаяние. Господь понимает, кто мы такие, Он первый знает, какие мы слабые и немощные и, если мы каемся искренне, прощает каждого из нас. Но, конечно, здесь должно быть и усилие человека. Недостаточно просто сказать: я грешный, слабый человек, ничего не могу с этим поделать - нет! Каждый день, каждый час необходимо проходить какое-то маленькое испытание, своеобразный маленький турнир: смогу ли я не разъяриться на кого-то, удержаться и не съязвить, сделать что-то, сначала не подумав плохого, не нагрубить, не обидеть кого-то - вот это и есть элементы самой настоящей, хорошей рутины духовной жизни. Сделал плохое - оцени себя, познай, что это плохо, и потом не унывай, не поедай себя, не уничтожай. Пойди извинись и в следующий раз думай головой, поступай умнее. Так что могу Вам только еще раз сказать: от больших грехов Вам давно уже нужно было отказаться, а грехи малые мы не можем не озвучивать, не можем в них не каяться, что не отменяет необходимости духовного усилия в их ежедневном и ежесекундном преодолении.

В наших православных (по крайней мере, номинально православных) семьях иногда возникает такая курьезная ситуация, когда причащаются только дети: каждое воскресенье кто-то из родителей обязательно приводит или приносит ребенка и причащает, то есть, казалось бы, литургия неким образом присутствует в жизни семьи, но как-то неполноценно. Что Вы думаете по этому поводу?

Вы знаете, это уже хорошо, это уже прекрасно. Детям в храме интересно, им там нравится, они скучают в панельных домах наших микрорайонов. В этих микрорайонах - одни новостройки, не на чем глазу отдохнуть, а храм неизбежно радует ребенка: его привлекает большое скопление нарядных людей - взрослых и маленьких, привлекает происходящее действо, песнопение. Где еще ребенок может услышать хор профессионалов? (Разве только его не отведут в консерваторию или капеллу, но и там он такого не услышит.) В храме ребенок постоянно слышит живое пение большого числа посвященных своему делу профессиональных певцов-исполнителей. Поэтому если родители даже сами не причащаются, но снова и снова приводят ребенка в храм, это уже хорошо. Но нам, безусловно, надо стремиться к лучшему, и, конечно, хорошо было бы, если бы вместе с детьми причащались и родители. Потому что часто бывает ситуация, когда ребенка подносят к Чаше, а он начинает плакать, бояться. А знаете почему? Потому что ребенка заставляют делать то, чего не делают ни папа, ни мама. Раз папа и мама (люди умные, дурного делать не будут, знают, где есть опасность) не причащаются, зачем это буду делать я? У ребенка возникает паника, испуг. Замечу, что в этих ситуациях никого насильно причащать недопустимо, нельзя идти против воли даже маленького ребенка двух-трех лет, чтобы не было потом какого-то горького послевкусия, травмы или дурного представления о Церкви как о месте, где его подвергали физическому насилию. Поэтому и является идеальной та ситуация, когда и родители причащаются, и дети. В этом вопросе очень важна, конечно, позиция священников прихода, потому что на самом деле, может быть, в этом приходе просто так принято - причащаться раз в месяц или раз в год, на Пасху, всякие бывают традиции. Здесь уже - представление о должном и недолжном.

У нас в Санкт-Петербурге есть очень хорошие приходы, живые и деятельные, где царит атмосфера просвещения, поклонения Богу и Господу нашему Иисусу Христу в духе истины, поэтому можно выбирать, можно испытывать и держаться хорошего. Конечно, в идеале Причастие должно быть действием регулярно повторяющимся, минимум раз в неделю, и совсем хорошо, чтобы родители и дети одинаково в этом участвовали. Хочется напомнить, чем была Евхаристия в первые десятилетия, а может быть, и первые столетия истории нашей Церкви. Это было застолье, вечеря, общая трапеза, такая же, какая у Иисуса Христа с Его учениками на Тайной Вечери или у общин, описанных апостолом Павлом в книге Деяний святых апостолов. Начиналась трапеза как нечто сугубо светское, профанное, все просто ели, ужинали, но потом начиналось самое главное: выставлялись хлеб и вино - и от них ели и пили. И было бы странно, если бы одни ели и пили, а другие нет или если бы кто-то из присутствующих сказал кому-то, чтобы тот уходил, так как он этого не достоин. А ведь так и было в Коринфе, помните, у апостола Павла это вызвало тогда очень большую грусть и недоумение: почему они так поступают? Ведь Евхаристия - это то, что объединяет, соединяет, а у них почему-то - разделение и распри, разные застолья. Поэтому и у нас должно быть так: приходит семья в Церковь - значит должна участвовать в таинстве Тела и Крови Христовых.

- Семьи часто объединяются вокруг каких-то мероприятий, то есть семья собирается и идет, допустим, в театр, цирк или на какое-то другое мероприятие. Но почему-то посещение храма и литургия не входят, как мне кажется, в ряд таких вот значительных для семьи мероприятий. Как исправить это положение?

В мире более древнем, нежели тот, в котором мы сейчас живем, еще даже в XIX веке, не говоря уже о более ранних эпохах, в городах и селах была немного другая ситуация с культурными развлечениями на досуге. Не было ни театров, ни концертных залов, ни супермаркетов со всеми сопровождающими их элементами - каруселями, кафе, концертными площадками и так далее. Не было ничего! А была лишь община, приход, и в рамках этого прихода совершалось все самое важное: крестили, хоронили, венчали, проходили какие-то общинные процессы - голосования, выборы и так далее. Поэтому неизбежно община являлась центром притяжения - туда ходили все, а поскольку жизнь в целом была довольно однообразная и унылая, то какое-то, условно говоря, хорошее развлечение было уместно. Храмы посещали отчасти и из-за этого.

В наше время у храмов появились конкуренты. Самый первый и самый мощный - это утренняя, сладкая, мягкая воскресная подушка. Современные семьи считают уместным и правильным (я никого не осуждаю) посвятить время воскресного утра сну. Поэтому в наше время просто проснуться утром в свой выходной день и пойти куда-то, спать не до 11:00, а до 7:30 - это уже на самом деле подвиг, уже исповедничество. Поэтому поступающие так уже молодцы, хорошее дело творят, проявляя свою веру не только словами, но и делами. Да, тяжело проснуться, легче пойти вечером в ресторан, кафе или театр, хотя мы хорошо знаем, что люди, не посещающие храм, редко ходят и в музеи, и в театры или на какие-то действительно важные культурные мероприятия. Потому что все самое важное и ценное требует усилий. Вот, например, итальянская опера - она длится три часа, на итальянском языке. Каким же убежденным, подкованным, мотивированным человеком надо быть, чтобы сидеть, слушать, понимать и наслаждаться величием этого действа! То же самое касается и богослужения. Да, это твердый орешек, это - не какая-то манная каша, это - пища для взрослых, зрелых сердец, сознаний и умов. А куда ходят люди в основной своей массе? Куда ходят наши петербуржцы? Ведь не в музеи, не в театры и не в церкви, они ходят в магазины! Это является уже каким-то культовым действом, несознательным поклонением богу мира сего - богу торговли, стяжательства, комфорта, эгоизма и потребления. В наше время главный вызов для Бога истинного, Бога Израилева, Бога Авраама, Исаака и Иакова не какой-то бог других религий, а бог мира сего, бог комфорта и потребления. Это есть главный вызов и главная угроза и каждой общине, и каждому христианину.

В первых веках, как Вы уже говорили, литургия или Евхаристия сопровождалась агапой, то есть некой вечерей, пиром после Причастия, а сейчас люди просто расходятся по домам и никакого общинного пира не происходит. Но пир дома насколько важен, насколько важна совместная семейная трапеза?

Пир можно и нужно, даже очень желательно устраивать в храме. Например, в нашем храме, где я являюсь священником, в Феодоровском соборе города Санкт-Петербурга, проводятся маленькие, но пиршества, такая маленькая агапа после воскресной литургии. Конечно, для семьи это является очень благостным мероприятием, потому что у детей появляются новые знакомые, друзья, они вместе бегают, они разговаривают, рисуют - это тоже очень важно. Дети, закрытые сейчас в стенах наших квартир, толком и на улице-то не гуляют, друзей не имеют, болеют, не ходят в садик; для них этот поход в церковь к таким же, как они, маленьким детишкам - мальчикам и девочкам, является уже событием, чем-то таким, что их развивает, созидает как будущих взрослых людей. У женщин - свое общение, свой круг интересов; у мужчин-прихожан - свой, в котором тоже находится о чем поговорить. Люди сидят, пьют чай с печеньем, сушками, и в ходе всего этого происходит нечто очень важное: мы понимаем, что являемся не просто людьми сопричащающимися и после этого разбегающимися каждый по своим домам, но являемся членами общины как таковой. Мы - община, группа людей, которые находятся рядом друг с другом; нам не все равно, что происходит с нашим братом или сестрой. Мы можем вступиться, защитить кого-то из них, мы являемся важной силой в окружающем нас социальном пространстве - силой благой, миролюбивой, облагораживающей, исцеляющей окружающий мир.

В этом ключе возникает еще одна очень важная тема: христиане как соль земли. Соль земли - это образ из Евангелия. Соль - это главнейший консервант в древнем мире. Не было консервных банок, не было холодильников, и поэтому соль сохраняла, консервировала то, что могло испортиться, - мясо, какие-то овощи и так далее. Этот образ можно перенести и в наше время: много чего потеряно, забыто окружающим миром и сохраняется лишь в христианских семьях - совместные застолья, уважение мужчины к женщине, почтение женщины по отношению к своему мужу, забота старших о младших, младших о старших и так далее. Все это продиктовано нам Законом Божиим, Священным Писанием, текстами богослужений и нашей церковной жизнью, и было бы, конечно, очень хорошо, чтобы сегодня христиане являлись примером, иконой этих отношений для всего окружающего мира. Мы часто рассуждаем о некоей миссии: давайте пройдем таким-то шествием, устроим такой-то концерт - все это, безусловно, хорошие и нужные дела, но главная наша миссия не в этом. Когда к нам приходят наши неверующие друзья, родственники, соседи и видят необычные отношения в семьях христиан - без грубости, насилия, взаимного неуважения, оскорблений друг друга, - они задаются вопросом: почему у нас так, а у христиан - по-другому? Вроде бы и не особенно образованные, не иностранцы, а какие необычные у них отношения, почему? А все потому, что в жизни каждой такой семьи присутствует Бог. Это и является нашей самой главной, самой настоящей миссией. Молчаливый, неговорливый, никого ни на что не провоцирующий христианин - это и есть самая действенная и правильная миссия. А еще хорошей была бы миссия, о которой часто упоминают ученые и историки христианства: важным инструментом миссии первых христиан были их большие семьи. Они не выкидывали своих детей за порог, брошенных детей не было, очень мало было разводов и, самое главное, не было абортов. Дети, рождающиеся в верующих христианских семьях, неизбежно становились обращенными самим фактом членства в таких семьях. И далее, поколение за поколением, вопреки всем гонениям и препятствиям, чинимым окружающим обществом христианам, они торжествовали. Христианские семьи стали образцами крепости, верности, товарищества и дружбы. Именно этот фактор со временем покорил Римскую империю.

В богословской среде есть такое понятие: литургия после литургии. То есть это определенное служение, которое продолжается после литургии. Скажите, пожалуйста, какие виды служения могут объединить семью именно в этом ключе?

Забота о бабушке, забота о дедушке, внимание к старикам, забота об окружающем пространстве: о квартире, в которой живешь, о подъезде, микрорайоне, городе; посещение разных культурных мест, каких-то природных объектов, паломничества - это и есть литургия после литургии. Это все очень нужно, без таких единичных актов нам тяжело было бы быть собранными, мотивированными. На самом деле вся наша жизнь как таковая - это литургия. Просыпаемся мы утром - начинается литургия, идем на работу, работаем, обедаем, проводим совещание - вся наша жизнь целиком и полностью является литургией! Конечно, не в узком, а в более широком, фундаментальном смысле. Беда современного христианства в том, что мир, в котором мы живем, как бы разделен на два параллельных мира: мир духовный, тот, в котором я нахожусь в церкви, разговариваю с батюшкой, слушаю церковные песнопения, читаю книгу о Боге, святых отцах, старцах - это есть настоящая, возвышенная, духовная жизнь; и другой мир - профанный, второстепенный, светский, в нем находится все остальное: дети, дом, финансовые заботы, отношения с другими людьми. Второй мир мы не замечаем, не ценим, не заботимся о нем, и со временем он может развалиться, а мы будем продолжать жить в нашем выдуманном, иллюзорном духовном мире. На самом деле, читая Священное Писание, мы не найдем там подобного разделения, наоборот, везде присутствует какая-то проникающая всю нашу жизнь сила, исходящая от Бога и касающаяся всего, чем бы мы ни занимались и что бы ни делали. Молимся мы дома или в церкви, работаем, пропускаем кого-то на пешеходном переходе, не нарушаем правила дорожного движения, «не стреляем по сторонам» глазами, будучи на работе или идя домой, - все это из области духовной жизни. Мы живем, и все, что с нами происходит, - это и есть наша духовная жизнь. Мы должны быть людьми собранными, трезвыми, исполняющими изо всех наших ограниченных сил заповеди и положения церковного учения, церковной этики и нравственности.

Вопрос телезрителя из Екатеринбурга: «У меня православная, венчанная семья, живем вместе уже пять лет, но недавно, буквально позавчера, узнал, что жена не знает самого главного о православии: за что умер Христос, за что Его распяли. На этом фоне мы очень поругались, я накричал на жену за то, что она этого не знает, и произошел скандал. Мы с тех пор не разговариваем, и я не знаю, как вести себя дальше».

Я думаю, что Вам нужно было устроить прекрасный вечер, тихую беседу и поговорить, порассуждать вместе о том, что по этому вопросу думаете Вы, что думает жена, почему Вам кажется, что правы именно Вы, а не жена. Но, к сожалению, повод для проявления самого хорошего - христианского прощения, любви, снисхождения, смирения - Вы не использовали. Поэтому теперь есть повод пойти на исповедь и раскаяться, попросить прощения и больше никогда в жизни не повторять такого.

Хочу обратить внимание на еще одну очень важную сторону. Супруги не общались, не разговаривали друг с другом уже несколько дней. Дорогие друзья, есть очень хорошее правило, написанное еще в Священном Писании, его надо запомнить и всячески практиковать: «Да не зайдет солнце в гневе вашем». То есть покуда солнце еще на небе, но вот-вот зайдет за горизонт, человек уже должен думать о примирении. Нельзя засыпать в состоянии ссоры, гнева, обиды. Возникает очень нехорошая ситуация: ссора, находящаяся в нашем сердце, нашем естестве, начинает как будто тлеть, киснуть, и утром тебе делается не лучше, а хуже. Надо, чтобы в семье успели дойти до точки кипения до заката и потом уже, примирившись и попросив прощения, можно спокойно лечь спать в мире и согласии. Нельзя же не общаться три, четыре, пять дней! Это очень плохой опыт. Поначалу, может быть, и будет тяжело, а потом это войдет в привычку и станет нормальным не общаться уже месяц, а потом и год, а затем можно и вообще развестись. Это - упражнение в ненужном деле, плохая тренировка, участвовать в которой не стоит. Ситуации такие, конечно, нередки, но всегда есть возможность, покуда мы живы, извиниться, примириться, обняться и поцеловать друг друга.

Легко, батюшка, об этом говорить, а каким образом это сделать, совершить перелом в своей душе, когда ты ощущаешь только обиду?

Всегда помогает молитва. Только начинаешь молиться, произносишь первые слова - и сразу успокаиваешься, начинаешь понимать, что ты был человеком хоть и праведно обиженным, но не очень праведно обижающимся. Может быть, в обиде тобой была перейдена какая-то мера, граница, грань. Сердечная молитва, которая не читается по бумажке, а исходит из самого сердца, помогает нам в любых ситуациях, любых конфликтах в семье. Молитва в семье должна находиться на первом месте. Если случился конфликт, нужно помолиться, попросить у Бога прощение и идти мириться, каяться, либо объяснять человеческим языком, почему ты считаешь себя обиженным, чем ты недоволен, в чем предмет твоего негодования, праведного или неправедного. Нет такого правила, чтобы всегда каяться (если я верующий, то, как бы меня ни обидели, я должен каяться), совсем нет! Есть правило: либо извиниться - в случае твоего личного фиаско или вины, либо просто объяснить, почему ты считаешь, что тебя неправедно обидели. Такая прямая, трезвая, негневливая речь может творить чудеса. Твой оппонент и обидчик может понять, что, наверное, действительно произошла какая-то ошибка и недоразумение, и итогом всего этого может стать примирение и взаимное прощение.

- Вы обозначили важный момент: мужчина и женщина говорят на разных языках - эмоции и разума, и часто ссора происходит не из-за того, что не были найдены нужные слова, а из-за того, что не были найдены нужные чувства!

Да, помимо разницы в конституции мужчины и женщины существуют еще и разные языки любви. Есть очень хорошая книга, она называется «Пять языков любви». Там описаны эти пять языков любви, но у каждого из нас они разные. Это либо время, которое я посвящаю своему супругу или супруге, либо общение с ним или с ней, либо подарки, либо телесные прикосновения, физическая близость, есть что-то еще, пятое, но я забыл что, не так важно. Так вот, твоя задача - понять, какой язык любви у твоего супруга или супруги. Допустим, я дарю ему подарки - галстуки, а ему, может быть, хочется со мной поговорить или что-то еще. Самое главное - понять этот язык, потому что многие живут десятилетиями и об этом не знают. Итог всего этого - разочарование, охлаждение, расхождение и распад семьи. Такая коррозия брачной жизни - очень плохое явление.

Отец Алексий, спасибо Вам большое за эту беседу! Благословите нас на прощание и, может быть, скажите еще несколько слов.

Дорогие братья и сестры, отношения Бога и человека описываются как отношения Отца и сына, Отца и дочери. И наш семейный мир непосредственно связан с нашими взаимоотношениями с Отцом Небесным, нашим Творцом. Почему так устроено? Семейные связи отца и сына, мужа и жены, внука и дедушки, внучки и бабушки - это нечто очень важное и ценное. Было бы очень хорошо, чтобы помощь нашего Господа Иисуса Христа, помощь Божией Матери вели нас к тому, чтобы мы становились примерными, хорошими, добрыми, сильными, праведными, теплыми родителями, сыновьями и супругами. Храни вас Господь и Божия Матерь в этом семейном литургическом делании!

Ведущий: диакон Михаил Кудрявцев
Расшифровка: Наталья Коваль

В среде тех, кто считает себя православными христианами, иногда встречается такое мнение, что можно верить в Бога «в душе», и этого достаточно. Можно не ходить в храм, не участвовать в Таинствах, не признавать священство. Достаточно лишь признавать существование Бога, и не обременять себя никакими обрядами и формами. Допустимо ли такое отношение для православного человека?

Что подразумевается под верой в душе

Ошибочное мнение, что можно быть верующим христианином вне участия в церковной жизни, базируется на правильном тезисе о том, что Бог находится в душе у человека. Безусловно, вездесущий Господь не нуждается в специальных зданиях или местах, Ему действительно можно молиться где угодно. Посещение храма и богослужений нужно не Господу, а самому человеку. И вот почему.

Без покаяния человек не сможет по-настоящему вместить Бога в свою душу

Для того чтобы на самом деле в душе у человека поселился Господь, нужно очень много потрудиться. Многие святые жизнь положили на то, чтобы достичь такого единения. Совершенно невозможно представить, что у обычного человека, ведущего мирскую жизнь, вдруг ни с того ни с сего, без особых усилий, в душе поселится Господь.

Важно! На самом деле, под «верой в душе» обычно скрывается попытка самооправдания собственной лени, нежелания что-либо менять в своей жизни, исправляться.

Совершенно очевидно, что при серьезном отношении к вере и Богу придется признавать, что человек живет далеко не так, как заповедовал Христос. Для понимания этого факта достаточно внимательно прочесть Евангелие и сравнить собственную жизнь с эталоном.

После такого сравнения, которое всегда будет не в пользу привычного образа жизни, открывается два пути. Первый - это следовать за Христом, согласно Его вероучения. Это сложный и тернистый путь, наполненный ежедневным кропотливым трудом по очищению своей души. Второй - это признать существование Бога как такового, но из-за нежелания менять привычный устой жизни, попытаться найти компромисс.

Компромисс заключается в том, что человек вроде бы как и не отрицает Бога, соглашается с Евангелием, но ищет способ оставить свой привычный и комфортный образ жизни. Менять свою жизнь в корне очень тяжело и сложно, и решается на такое далеко не каждый. Гораздо проще спрятаться за условным признанием Бога и думать, что этого достаточно для того, чтобы быть верующим.

Но суть православия заключается в том, что вера без дел мертва. Все христианство основывается на опыте покаяния , а покаяние с греческого языка переводится как «перемена ума». И без этой перемены, без глубокого анализа и изменения повседневной жизни человек никак не сможет по-настоящему вместить Бога в свою душу.

Читайте о церковной жизни:

Зачем нам нужен храм

Представим себе ситуацию, что человек открыл для себя существование Бога, решил начать христианскую жизнь. Что ему делать с этим решением? Конечно, можно начать с того, что по максимуму отказаться от греховных привычек, которые были в жизни. Это очень важный и нужный этап, но недостаточный.

Посещение храма и богослужений нужно не Господу, а самому человеку

Важно! Нужно понимать разницу между церковью, как зданием, где собираются верующие люди, и Церковью, как Домом Божиим.

Последнее понятие установлено самим Иисусом Христом, о чем мы видим подтверждение в Евангелии от Матфея , где говорится о том, что на камне будет основана Церковь Христова и врата ада не одолеют ее. В этом тексте речь идет не о здании храма, а о Церкви как собрании верующих, как хранительнице христианства, Доме Божьем. Если в самом Евангелии сказано, что Церковь основана Господом, то почему верующие люди допускают сомнения в этом?

Многих новоначальных христиан отпугивает сложность и непонятность всего происходящего на церковных богослужениях. Церковнословянский язык кажется совершенно неразборчивым, а смысл следования службы - неясным. Но стоит человеку влиться в церковную жизнь, как от раза к разу он начнет все больше понимать происходящее. К тому же сейчас доступно множество литературы, поясняющей суть богослужения и вообще внешней атрибутики православной веры.

Что же касается внутреннего наполнения, то главное, что дарит нам церковь - это Святое Причастие. Невозможно, будучи вне храма, приобщаться Святых Христовых Тайн. А ведь в то же время мы четко видим в Евангелии от Иоанна прямой призыв делать это постоянно - «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в нем». Суть этих слов в том, что соединиться с Господом можно только через установленную им же Евхаристию, Святое Причастие. А оно невозможно вне церкви.

Почему Причастие имеет такое большое значение? Потому что Господь не только Создатель и Творец всего, но он еще и Спаситель. И пришел он спасти людей путем вочеловечевания, то есть, приняв в Себя человеческий лик и плоть. И Евхаристия - это то Таинство, которое позволяет нам физически соприкоснуться с тем самым Богом, который 2000 лет назад ходил по нашей земле.

В церкви верующие люди причащаются Тела и Крови Христовых

Духовное значение Причастия огромно и переоценить его сложно. Как еда является пищей для нашего тела, так и Причастие является пищей для нашей души. Если мы перестанем кормить тело, оно будет болеть и усыхать. То же самое происходит и с нашей душой, когда мы лишаем ее духовной пищи.

Важно! Нужно помнить, что преемственность благодати православная церковь несет от самих апостолов. Это означает, что за все 2000 лет христианства можно проследить, как передавалась благодать через рукоположение от апостолов до нынешних предстоятелей нашей церкви.

Отрицая церковь, человек отрицает и само христианство, потому что Господь входит в наши души не просто так, а через принятие Таинств, через исповедь и покаяние.

Читайте о подготовке к Таинству Причастия:

Почему многие христиане сегодня не хотят ходить в храм

Еще столетие назад ходить в храм в воскресные и праздничные дни было абсолютно естественным занятием, не вызывавшим множества вопросов. Помимо веры, в народе существовала еще и традиция, которая приучала всех чтить основы христианства.

Таким образом, Причастие — это ключевой момент каждой церковной литургии. И да, причаститься Тела и Крови Христовой невозможно, будучи вне храма. Это Таинство заповедал нам Сам Господь «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в нем» (Иоанна, глава 6 стих 56), «Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни.» (Иоанна, глава 6 стих 53).

Как видим из приведенных строк Евангелия, православный христианин не может быть таковым без причастия. А причастие возможно только в церкви. Поэтому все мысли о том, что можно верить в Бога в душе и без посредников — это о какой угодно вере, но не о православии.