Таежные старообрядцы: «Незабытая Россия» Олега Смолия. Поселения старообрядцев

За крепкими заборами под сугробами угадываются грядки и кусты. Дорог, связи, телевизоров здесь нет. Да и не нужны они, считают староверы. Здесь живут родами – и возвращаются даже те, кто уехал за границу.

Административная аномалия

Добраться до Бурного непросто: сначала до деревни Кирсантьево, где староверов и мирян 50 на 50, потом – по Тасеевой. Летом 20 км на моторке, зимой – на «Хивусе». Судно на воздушной подушке хорошо идет по чистому льду или открытой воде. Но мы приехали в неудачное время: после снегопада и внезапной декабрьской оттепели вода на реке пошла поверх льда. Как результат – груженый «Хивус» ровно на половине дороги садится, мотор не тянет по рыхлому снегу и воде. Глава Кирсантьево Николай Козырь, который сидит за штурвалом, и усом не ведет: то, что для нас транспортная катастрофа, для жителей Мотыгинского района норма жизни – здесь и не такое видали. Моментально принимает решение – оставить в «Хивусе» женщин, за мужчинами, оставшимися на реке, вернутся позже.

Нас встречает добротная деревушка с крепкими заборами и шапками снега на домах. Бурный – по имени порога недалеко от деревни. Порог сильный, непростой, говорят, что нередко во время сплава люди на нем гибнут. Когда-то на месте деревни был сплавной участок, за сезон здесь сплавляли миллионы кубов леса. Участок закрылся, и здесь стали селиться староверы.

– С Дальнего Востока пришли, с Маньчжурии, – староста деревни Перфилий Баянов хитро улыбается в бороду. – С Урала здесь есть, с Калужской области. Уругвая, Канады, обеих Америк…

Но как именно они появились в этом поселке, не говорит напрямую. Староверы принимают нас, чужаков, гостеприимно, накрывают роскошный стол: плов с красной рыбой – на дворе Рождественский пост, рыбные пироги, «компотовка» – слабый хмельной напиток. Но в дома не приглашают и, отвечая на вопросы, многого напрямую не говорят, а переспрашивать неудобно. Не для того их предки ушли от мира, чтобы потом каждому встречному-поперечному о себе рассказывать.

Поселок Бурный – административная аномалия: в советских паспортах старожилов значится «поселок Бурный», в современных все прописаны на одной из улиц Кирсантьево, оставшейся в 20 км от нас. (Это большая сложность для районных властей, которую всеми силами стараются решить: нет поселка – не заложишь горючее, чтобы до него добраться.) Да, у староверов есть паспорта, получают они и свидетельства о рождении на детей. ИНН уже «не по вере». Не по вере стричь волосы, носить короткие юбки. Нельзя краситься и плясать, а вот петь – можно. Но тоже не все подряд. Кроме духовных песен, девушки Бурного поют народные – и Кадышеву, ее можно. Пить и курить – грех. Телевизор, радио и телефон – грех. Но он все-таки у староверов есть – лежит в гараже, чтобы с ним можно было в город выехать. Техника есть у каждого, без нее никуда: лодка, снегоход – вот обязательный минимум. С ними ловко управляются даже 10-летние пацаны. И хоть нет в поселке телевизора и Интернета, все новости жители Бурного знают – и чуть ли не лучше городских. Газету выпишут – все вместе прочитают, потом по реке люди приходят, сами ездят – и уж про район все знают точно.

Сошлись – живите

Во всех старообрядческих деревнях, которых в Мотыгинском, да и в соседних районах немало, проблема одна – найти себе жену. Это общество живет обособленно, потому и создать семью, чтобы не было близкородственных связей, сложно. Проверяют связи до восьмого колена. Чаще всего присматривают невест в ближайших деревнях: отправляют парня свататься. А он потом на посиделках смотрит – приглянется девушка или нет. По вере жениться можно и с 15 лет, но это было раньше – сейчас таких случаев немного. И дело совсем не в Уголовном кодексе – большинство пар до загса просто не доходят, в миру о них не знают.

– По вере разводов у нас нет: сошлись, закон приняли – живите, – рассказывает улыбчивая Антонина, невестка старосты. Она в деревне что-то вроде повитухи: если роды будут сложными, рожениц отправляют в Мотыгинскую ЦРБ, нет – справляются на месте. – Венчание у нас есть. Но никакого белого платья и фаты, что вы. Сарафан и платок. В загс кто-то ездит, а мы с мужем не регистрированные – 18 лет просто живем и все. Дети на отца записаны.

Детей у 34-летней Антонины четверо. В староверческих деревнях дети есть всегда – вот и Бурновская начальная школа, над крыльцом которой до сих пор прибита табличка «РСФСР. Министерство просвещения», работает постоянно – лет 70 точно, говорят старожилы. В единственном классе учатся 4–6 детей. Школа – буквально три комнаты: печка, на которой сушатся лыжные ботинки, класс с методическими материалами, на стенах – рисунки и расписание. Все как в обычной городской школе: математика, русский, английский, рисование. Все сейчас ведет Ольга. Она – редкий пример приезжего человека, который раньше к староверам отношения никакого не имел. Ольга крестилась – и вслед за мужем переехала из Хакасии в Мотыгинский район. Сейчас она учитель, но только первых четырех классов. Полноценная средняя школа есть только в Кирсантьево – именно туда отправляют учиться детишек после четвертого класса. Да и то не все – Кирсантьево только наполовину своя, там много соблазнов, что, по мнению староверов, может детям навредить. Часто уезжают учиться и дальше – в город, но почти все после учебы возвращаются домой. Исключения очень редки.

Любят сказки и Барби

Для детей приезд чужих – настоящий аттракцион. Стоят группками – улыбаются, смотрят внимательно. Не сразу понимаешь, что в этом взгляде непривычно, и только через какое-то время становится ясно: девчонки смотрят прямым взглядом глаза в глаза, как взрослые, на равных. И сразу видно – кто чей ребенок, как в наших старых деревнях, здесь живут родами, на этом берегу Тасеевой буквально две фамилии у всех жителей. Видно, кто Баянов, а кто – Симушин. Дети охотно рассказывают нам, как любят школу, но не все уроки, потому что учительница строгая – требует. Больше всего им нравится окружающий мир, потому что «там всего помаленьку обо всем». Любят читать, но в основном русские народные сказки. А еще – играть в куклы, шить для них, есть и Барби, играют все вместе. И – обычные деревенские развлечения: зимой горка, летом речка. Родители, нет, не строгие, не ругаются, вот только бы получилось без бати съездить в Кирсантьево – и накупить всего в магазине. Так-то можно покупать, но батя сначала должен все «править». Как так «править» – девчонки стесняются, не рассказывают: по одной этой детали становится понятно: староверческие поселения – сложное общество, в котором долгие века живут по законам, непонятным нам, мирянам. Но зато, как говорит глава Николай Козырь, что такое полиция, здесь точно не знают – не бывает в Бурном преступлений.

Выезжать за пределы поселка можно спокойно – в город нужно то по делам, то в больницу.

– Но вот только кажется, что очень шумно там, и хочется быстрее вернуться домой, – говорит Антонина, поправляя платок. Родилась она в 40 км от Бурного, в Балахтинском районе, туда к ней муж свататься и ездил. – Для меня ничего сурового в такой жизни нет, я привыкла – мне кажется, я счастливый человек.

В пять вечера уже темнеет: в Мотыгинском районе световой день заканчивается на час раньше, чем в Красноярске. В 6–7 часов на охоту выйдут волки, которых в этих местах много. В 10 вечера в Бурном погаснет электричество – дизель работает только до этого времени: глава района предлагал продлить, но «зачем нам», говорят староверы. Деревня уснет, чтобы на следующий день женщины проснулись в 6 утра и начали свой ежедневный труд, который держит эту деревню.

Принято считать, что староверы живут где-то в таежной глуши, не поддерживают связей с внешним миром и уходят еще глубже в тайгу, если рядом с ними селятся иноверцы. Отчасти это справедливо, но только если речь идет о староверах-беспоповцах. Те действительно очень строги в соблюдении канонов своей веры. Если путешественники или охотники вдруг набредают на их жилье, то староверы «закрывают двери перед самым их носом, можешь брать кур, делать что хочешь, они все равно не выйдут» – так мне рассказывали. Собственная чистота для них намного важнее, чем какие-то материальные потери.

Староверы-поповцы не столь строги в соблюдении канонов, редко меняют место жительства, и соседство с мирянами их мало смущает. А те зачастую этим пользуются, селясь поблизости. Сегодня именно по соседству со староверами разрастаются большие поселения – многодетные, работающие с зари до зари староверы дают ощущение надежности. Если такое село и попадет в списки «бесперспективных» – когда власти отдадут приказ отрезать электричество, закрыть школы и магазины и людям ничего не останется, кроме как сняться с родовых земель, – то произойдет это в последнюю очередь.

Староверческое село Гарь в Асиновском районе Томской области расположено километрах в пятидесяти от ближайшей более или менее цивилизованной дороги. О Гари, единственном селе в округе, где сохранилась, а главное, процветает староверческая община, я узнал год назад, но долго не решался туда съездить.

Не имея другого транспорта, кроме горного велосипеда, я решил на нем и ехать. Как впоследствии выяснилось, сделал совершенно правильно – никакой другой транспорт туда бы не прошел.

Первые 20 километров мне пришлось в буквальном смысле слова прыгать по шпалам узкоколейки. Оказалось, что моя карта «ошиблась» и обычной дороги здесь нет, а по «железке» ходит раз в день уникальный «трамвайчик», представляющий собой деревянную платформу на четырех колесах с моторчиком. До начала 90-х узкоколейка доходила аж до Гари, но некие заезжие предприниматели, не оставившие истории свои имена, продали часть дороги китайцам. А дорога-то уникальная! По ней бы экскурсии водить да рассказывать о силе духа советского подневольного труженика. Проложена она была по непроходимым ранее болотам и представляет собой беспрерывную каменную насыпь высотой два, а то и три метра, протянувшуюся на десятки километров. Можно только гадать, ценой каких усилий и скольких жизней она была проложена. Потому что болота, таежная глушь и дикие звери – это не самое страшное, что здесь есть. Ничто не сравнимо с тучами крылатой нечисти – оводами, комарами, мошкарой, – не дающими тебе покоя ни днем, ни ночью. Это главная беда сибирской тайги, но в то же время и ее единственная защита. Только благодаря этим крылатым егерям и лесникам еще не началось и, видимо, не скоро начнется разграбление сибирской тайги массовым туризмом.

Попрыгав полтора суток, заночевав в тайге и счастливо избежав встречи с «хозяевами тайги», я, наконец, съехал с железной колеи и оставшуюся часть пути передвигался по «нормальной». На нее мне указал один из последних жителей поселка Черная речка, закрытого в прошлом году. Мужчина предупредил: «Только мы по этой дороге уже лет десять не ездили. Проехать по ней, конечно, можно, но только на БМП». Но пути назад все равно не было. Дорога действительно странная, вверх-вниз: внизу болото и лужи, вверху лес и грязь. И так 15 километров.

Гарь живет корой

Гарь хоть и одна, но существует в двух ипостасях: «на горке» живут староверы, вокруг нее – все остальные. На горке – чистота и порядок. Рядом – все как обычно.

Отец Николай Бесштанников, настоятель староверческой церкви св. Николая Чудотворца, рассказывает, что Гарь была основана его дедами в 1958 году, самому ему было тогда 13 лет. Гарью поселок назвали потому, что он постоянно горел: здесь кругом торфяники.

Раньше по этому месту проходила проселочная дорога, которая вела в староверческие монастыри, верхний и нижний. Верхний монастырь был открыт в 1870 году, а нижний в начале ХХ века. В 30-е годы они были разрушены, разорены, а монахам дали паспорта и заставили работать в миру. Кто-то не захотел, ушел еще глубже в тайгу, но все равно то рыбаки, то охотники время от времени натыкались на упрямцев. А кто обнаруживал староверов, обязан был об этом донести. После этого к старообрядцам засылался человек, который говорил, что он уходит от мира, хочет принять крещение и остаться жить с ними. Староверы ему давали испытательный срок, говорили, когда будет назначено крещение. Человек исчезал, а вскоре по его следам приходил карательный отряд, который уничтожал поселение.

Спрашиваю отца Николая, почему он решил стать священником. Он рассказывает, что это произошло случайно. После армии все хотел научиться крюковому пению: это церковное пение не по нотам, а по «крючкам». Оно сохранилось только у старообрядцев. Учился ровно год крюковому пению и уставу у старцев, потом приехал в Гарь, построил избушку за лето, женился. Стали говорить, что нужно свою церковь строить. Ведь раньше, когда ходил паровоз, ездили в церковь в Томск, а когда железную дорогу украли, с выездом стало хуже. Построили свою церковь. Освятили ее в 1994 году. Полтора года не было настоятеля, а потом епископ говорит Бесштанникову: «Давай, служи, устав ты знаешь». Как вспоминает отец Николай: «Я сначала упирался, мол, молодой еще, а потом смирился».

Спрашиваю, что с окрестным лесом творится, почему все березы ободраны. Разгадка, оказывается, простая:

– Сельские жители совсем обеднели, работать негде, вот и хватаются за малейшую возможность подзаработать. Одно время все живут корой берез – приезжают заготовители, принимают по 7–15 рублей за килограмм. Народ понимает, что его дурят, но другого способа заработать все равно нет. Потом идут ягоды, грибы, шишки. В прошлом году наш поселок заготовил, наверно, состава два кедровых орехов. Обирается все под чистую. Я слышал, что Томская область по количеству собранных кедровых орехов вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Но это не предмет гордости, это показатель нашей бедности. Мы же не можем остановить этот беспредел – людям нужно на что-то жить...

Хотя староверы в Гари живут на особицу, их дети ходят в обычную школу, но, как говорит отец Николай, «после школы – сразу домой, чтоб не баловались. В школе, конечно, много искушения, но все же это не город, тут попроще. А дома нам все равно не дадут учить, власти за этим строго смотрят».

Телевизор ни дети, ни взрослые не смотрят: «Слишком из него много грязи можно почерпнуть». Да и времени много отрывает, которое можно полезной работе посвятить.

– Кто хочет, тот учится, запретов нет, но только излишеств нужно избегать. А мы как-то и не рвемся учиться. Вот научились от топора, от топора и живем. Дед отца научил, отец нас – это наш университет. А кто выучился и ничего не умеет, у тех большой стресс. Сейчас вот женщины, окончившие университет, стоят, лифчиками торгуют.

Я слышал, что староверы отказываются от пенсии и зарплаты, но отец Николай поясняет, что такой строгий порядок только у староверов-беспоповцев. «А мы, – говорит, – не так строго ко всему относимся, получаем и зарплату, и пенсию. Конечно, это считается греховным. Вот мои бабушка и дедушка отказались от пенсии, до конца дней своим трудом жили. Или брат деда тоже пенсию не получает, у него большое хозяйство, зимой вручную кадушки делает, очень хорошие, из кедра. Продает по 150 рублей...»

В поисках Беловодья

Разговор переходит на староверов-беспоповцев. Сами они, как известно, на контакт с внешним миром не идут, тем более ничего о себе не рассказывают, а отец Николай знает о них немало. Рассказывает:

Причем все, что принято от странноприимца, странником должно быть отмолено. Это люди ритуально чистые, которые не могут питаться с мирскими, много молятся, одеваются в особую одежду, их общение с миром сводится до минимума или прекращается вообще. Странники это так называемая «малая чаша», путь для избранных. Странноприимцы же сохраняют компромисс, они еще принадлежат этому падшему антихристову миру. Странники живут в своих монашеских келейках, на заимках, если они при необходимости и выходят в мир, то останавливаются у странноприимцев. Именно странники занимались поисками легендарного Беловодья. До XIX века Беловодье искали на Алтае, в Центральной Азии. Позже в среде старообрядцев считалось, что Беловодье нашли на севере Томской области, возможно, поэтому север Томской области столь густо заселен старообрядцами.

Свои действия по жизни беспоповцы сверяют с «Кормчей», которая представляет собой свод канонических правил. Если им нужно узнать, скажем, можно ли пользоваться лодочным мотором или компьютером, они перелистывают «Кормчую» и ищут, есть в ней запрет на пользование техникой.

В последнее время беспоповцам все труднее сохранять свою веру в «девственной чистоте». Цивилизация подбирается все ближе, и они вынуждены сниматься с обжитых мест. Приходят старцы и уводят их в сторону красноярской тайги. Охотники мне недавно рассказывали, что обнаружили в Асиновском районе Томской области два староверческих поселения. В них никто не жил, но было такое ощущение, что хозяева ушли только вчера: на окнах висели чистые занавесочки, кровати были аккуратно заправлены, все убрано и вычищено.

Меняю квартиру в Москве на староверческую заимку

В последнее время стало модно и среди городских жителей оставлять квартиры, уходить с работы и селиться в тайге. Не новая ли это форма старообрядчества?

– Я думаю, – говорит отец Николай, – что в тайгу идут те, кто испытал какие-то страдания в этом мире, им он не подошел, и они ищут иной вариант жизни. В городе царит одиночество, человек чувствует себя всем чужим. Если раньше старообрядцы уходили от мира, то теперь наоборот – мир, чтобы выжить, идет к ним.

Я рассказываю, что прошлым летом, путешествуя по байкальской тайге, встретил отшельника, пожилого мужчину. Последние 15 лет он постоянно живет один, без пенсии, зарплаты. Он исключил всякие контакты с внешним миром, только радио слушает. Но он не старообрядец, скорее философ и поэт.

Но какое же будущее у Гари? Ведь вокруг за последние годы закрыли практически все поселки. Но отец Николай настроен оптимистично. В прошлом году подремонтировали дорогу, прорубили всю электролинию, построили мост: это говорит о том, что пока государство не собирается бросать поселок. Все, конечно, зависит от администрации. Когда главой района была женщина, она постоянно грозилась поселок закрыть, а сейчас новый руководитель, мужчина, твердо сказал: «Никуда не поедете, будете здесь жить».

Напоследок интересуюсь, как старообрядцы в Гари сосуществуют с православными.

– Мы к ним не лезем, и они к нам не лезут. Сколько уже было соборов, чтобы нам соединиться, но пока что-то отталкивает, потому что мы много находим погрешностей у новообрядцев. Соберутся вместе староверы и новообрядцы, староверы говорят: «Мы старые». А новообрядцы: «А нас много». На том обычно и расходятся.

Гарь – Томск – Москва

Когда речь заходит о православии, церковной жизни, то практически всегда мы имеем в виду Русскую православную церковь – самую массовую и авторитетную религиозную структуру в нашей стране. Однако далеко не все знают о том, что вот уже три с половиной столетия в России существует старообрядчество (или древлеправославие). Кто же такие старообрядцы? Как они живут сегодня? Чем отличаются их взгляды и традиции от установлений господствующей церкви?

Текст: Григорий Прутцков
Фото из архива протоиерея Александра Филиппских

У ИСТОКОВ РАСКОЛА

Возникновение старообрядчества относится к середине XVII века. Началось всё с того, что русский царь Алексей Михайлович и Патриарх Московский и всея Руси Никон приняли решение провести реформу Церкви, её обрядов и традиций. Поводов к тому было несколько. С одной стороны, богослужебный чин Русской церкви отличался от аналогичного чина Константинопольской и Антиохийской церквей, которые были основаны ещё апостолами в I веке. В состав России вошла Украина, а её территория принадлежала Константинопольской патриархии. Получалось, что в разных регионах одной страны действуют два разных богослужебных чина. Патриарх Никон хотел сделать Россию центром вселенского православия, настоящим Третьим Римом, взяв за образец греческий церковный устав Второго Рима – Константинополя.

С другой стороны, русские церковные службы были гораздо более продолжительны, нежели в других поместных церквах, где многие фрагменты богослужения сокращали. Русское же церковноначалие не решалось пойти на такой шаг и ещё в XVI веке ввело в обиход так называемое многогласие. Суть его состояла в том, что все необходимые по уставу молитвы, чтения и песнопения совершались не последовательно, а одновременно: священник возносил молитвы, диакон возглашал ектению, пономарь вычитывал псалтирь, хор пел стихиры. Понять смысл богослужения было почти невозможно, причём не только прихожанам, но порой и самим служителям церкви.

СУТЬ РЕФОРМЫ

Став летом 1652 года патриархом, Никон сразу же приступил к реформам. Первым делом он решил изменить обряды. Великим постом 1653 года во все храмы было разослано патриаршее письмо, в котором предписывалось креститься не двумя, а тремя пальцами (перстами), и отменялись малые земные поклоны. При этом в письме не содержалось никаких обоснований необходимости нововведений: ни канонических, ни бытовых. В прежние времена изменения такого уровня должен был санкционировать церковный собор, но Никон не собирался устраивать в среде Церкви никаких дискуссий.

Конечно, обряды, даже такие устоявшиеся в веках, как двоеперстие или поклоны, – это не догматы, которые являются непререкаемыми вероучительными истинами и которые нельзя менять ни при каких обстоятельствах (например, догматы о Пресвятой Троице, о божественной и человеческой природе Христа). Обряды нередко менялись не только на Руси, но и в других православных странах. Однако для этого требовались разъяснения, которых дано не было. И поэтому неожиданное изменение перстосложения и порядка поклонов не могло не вызвать недоумения и недовольства как в народе, так и в среде духовенства. Приближённые к Алексею Михайловичу протопопы Аввакум и Даниил подали царю челобитную.

«С точки зрения Аввакума, православие украинцев, сербов, греков было неполноценным, – писал в книге «От Руси до России» историк Лев Гумилёв. – Иначе за что Бог покарал их, отдав под власть иноверцев?.. Представители этих народов рассматривались старообрядцами лишь как жертвы заблуждения, нуждавшиеся в переучивании. Разумеется, такая перспектива ни у кого не вызвала бы искренней симпатии и желания объединиться с Москвой. И царь и патриарх прекрасно понимали сию тонкость. Поэтому, стремясь к росту и расширению своей власти, они ориентировались на вселенское (греческое) православие, по отношению к которому и православие русских, и православие украинцев, и православие сербов были не более чем допустимыми вариациями».

Царь передал челобитную противников реформ Никону. Патриарх не стал доказывать оппонентам свою правоту и распорядился сослать их: Аввакума в Сибирь, Даниила в Астрахань. Церковные реформы продолжались, но Никон всё же решил подкрепить их авторитетом церковного собора. Весной 1654 года собор утвердил порядок исправления церковных книг, чинов и обрядов, чтобы привести их в соответствие с греческими образцами. Так, скажем, слово «Исус» стали писать не с одной, как прежде, а с двумя «и» – «Иисус». Новому переводу подвергся Символ Веры: например, старые слова «Его же Царствию несть конца» заменили новыми «Его же Царствию не будет конца», то есть поменяли настоящее время на будущее.Возглас диакона «и вовеки веком» стал в новой редакции звучать «и во веки веков».

Кроме того, возглас «аллилуйя» стали произносить не дважды, а трижды, крестные ходы вокруг храмов проводить не по часовой, а против часовой стрелки (или против солнца). Были реформированы и некоторые другие детали богослужения.

РЕАКЦИЯ НАРОДА

Даже сегодня, в век интернета, общественность очень болезненно воспринимает любые новации в церковной среде. Вспомним, сколько дискуссий было вокруг введения пресловутого ИНН. Многие связывали это новшество с концом света и числом дьявола. Даже недавняя встреча на Кубе патриарха Кирилла и папы Римского Франциска вызвала далеко не однозначную реакцию. А что уж говорить о наших предках, которые жили 360 лет назад и для которых единственным средством коммуникации был, как и в античные времена, гонец, а главным авторитетом – слово с церковного амвона. Патриарх Никон не придал значения объяснению и пропаганде реформ, как бы мы сказали сейчас, не распиарил их. И в результате начался церковный раскол.

Во многом тому была виной бескомпромиссная позиция Никона. В 1656 году он созвал Поместный собор, на котором все, кто крестился двумя перстами, были объявлены еретиками и преданы проклятию. Большой Московский собор 1667 года, на котором присутствовали Антиохийский и Александрийский патриархи, лишил Никона патриаршего сана (эта тема выходит за рамки нашего рассказа), но утвердил его реформы и предал анафеме старые книги и обряды. После окончания работы Поместного собора 1681 года начинается физическая расправа над старообрядцами, которая была узаконена в 1682 году «Двенадцатью статьями» царевны Софьи.

Силовые методы церковной реформы вызвали массовое недовольство как простых людей, так и духовенства. Россия фактически оказалась на грани религиозной войны. Самым массовым и продолжительным организованным протестом против нововведений стало вооружённое сопротивление монахов Соловецкого монастыря реформам патриарха Никона. Оно длилось восемь лет и было жестоко подавлено стрелецким войском в 1676 году. Как сообщает старообрядческая «История об отцах и страдальцах соловецких», непокорных монахов четвертовали, жгли живьём, топили в прорубях, заживо замораживали в ледяной воде, подвешивали на крюках за рёбра.

Тем не менее, искоренить старообрядчество властям не удалось. В начале XVIII века Пётр Первый перешёл от политики уничтожения приверженцев старых обрядов к их частичной легализации. Всех, кто крестился двумя перстами, он обложил двойными налогами. Тем не менее, число старообрядцев продолжало расти. В книге «История Русской Церкви» профессор Н.М. Никольский пишет, что даже в XIX веке, спустя 200 лет после начала раскола, около трети населения нашей страны придерживалось старых обрядов. Староверы жили во всех губерниях Российской империи, правда, большинство из них по официальной статистике считались членами господствующей церкви – во избежание санкций.

БЕСПОПОВЦЫ И ПОПОВЦЫ

К концу XVII века умерли последние священники, рукоположенные ещё до никоновских реформ. Епископы, которые рукополагают священников, ушли из жизни ещё раньше. Никакая церковная иерархия без священнослужителей существовать не может, и наиболее консервативные старообрядцы пришли к отрицанию нового священства, принявшего сан уже по новым книгам и обрядам. Так возникло беспоповство, официальное название которого – древлеправославные христиане, иже священства не приемлющие. Беспоповцы стали совершать богослужения так называемым мирянским чином. Они вычитывают положенные молитвы, но не могут совершать Евхаристию. Как правило, беспоповцы селились на окраинах России – у берегов Белого моря (отсюда пошло название поморы), в лесах Карелии (на берегу реки Выг был целый беспоповский монастырь), вдоль речки Керженец в Нижегородской губернии.

В отличие от беспоповцев, поповцы всегда признавали необходимость священства. Ещё протопоп Аввакум завещал своим последователям принимать священников, рукоположенных в господствующей, никонианской церкви и по разным причинам покинувших её. В 1846 году к старообрядцам перешёл митрополит Амвросий, служивший в Константинопольском патриархате. Он поселился в австро-венгерском городе Белая Криница (ныне это территория Черновицкой области Украины). С этого времени у поповцев появляется собственная церковная иерархия, которая получила название Белокриницкая. За время руководства старообрядческой церковью Амвросий рукоположил двух епископов, пятерых священников и троих диаконов.

На рубеже XVIII–XIX веков появилось новое направление – единоверие. Единоверцы – это старообрядцы, которые служат по дониконовским книгам и традициям, крестятся двоеперстием, но при этом признают иерархическую юрисдикцию господствующей церкви. Количество единоверцев значительно уступало числу старообрядцев. Так, по переписи 1897 года, в России насчитывалось более 2 миллионов 200 тысяч старообрядцев, а единоверцев – около 440 тысяч.

В апреле 1905 года Николай II издал указ «Об укреплении начал веротерпимости». Отныне отменялись все законодательные ограничения для старообрядцев: ещё в XIX веке им запрещалось строить новые церкви и даже ремонтировать старые, издавать богослужебные книги, занимать общественные должности. Их брак не признавался государством, а дети считались незаконнорождёнными.

Советская власть до конца 1920-х годов не преследовала старообрядцев, поскольку поддерживала все религиозные организации, так или иначе конфликтовавшие с господствующей церковью и патриархом Тихоном. В 1923 году появилось новое течение – древлеправославие, приверженцев которого называли беглопоповцами, поскольку они порвали с Белокриницкой иерархией и принимали священников из Московского патриархата. Вскоре его центр переместился из Саратова в Новозыбков, где и пребывал до 2000 года, а потом был перенесён в Москву.

СТАРООБРЯДЦЫ СЕГОДНЯ

Возрождение старообрядчества, как и всех остальных религиозных течений, началось в конце 1980-х годов, с ослаблением советской власти. Крупнейшая церковная структура старообрядцев-поповцев – Русская православная старообрядческая церковь (РПСЦ). С 2005 года её возглавляет Митрополит Московский и всея Руси Корнилий (Титов). Церковь имеет около 260 приходов и окормляет около миллиона человек, из них примерно половина – граждане Российской Федерации.

Второе по численности старообрядческое объединение – Русская древлеправославная церковь (РДЦ). С 2000 года её предстоятель – Святейший Древлеправославный Патриарх Московский и всея Руси Александр (Калинин). Однако его патриарший титул не признают ни другие старообрядческие согласия, ни, разумеется, Московский патриархат Русской православной церкви. В РДЦ около 80 общин и более 100 тысяч верующих.

Крупнейшее на сегодняшний день беспоповское согласие – Древлеправославная поморская церковь (ДПЦ). В Петербурге расположен его координационный орган – Единый совет ДПЦ. Председатель совета – Олег Иванович Розанов. В России зарегистрировано около 250 общин, и примерно столько же – в других странах мира.

ЖИЗНЬ СТАРООБРЯДЧЕСКОГО ПРИХОДА

Как сегодня живут старообрядцы? По нашей просьбе о жизни прихода святого Архангела Михаила Русской древлеправославной церкви в городе Волгограде рассказывает Екатерина Филиппских, матушка настоятеля храма и благочинного Волго-Донского благочиния протоиерея Александра Филиппских:

«Древлеправославный молитвенный дом в городе Царицыне начал строиться ещё в 1905 году при активном участии донского казачества и волжского купечества. Деревянный однокупольный храм располагался на берегу Волги, на пересечении улиц Пугачёвская и Грушёвская. В 1938 году храм был закрыт и осквернён, а в дни Сталинградской битвы разрушен. С наступлением религиозной оттепели в нашей стране древлеправославная община одной из первых получила государственную регистрацию. Но землю под церковь власти долго не выделяли, и христиане были вынуждены перестроить под храмовое помещение деревянный домик одного прихожанина. В 1987 году настоятелем прихода стал уставщик Захарий Антонович Блохин, участник Сталинградской битвы, принявший сан священника.

Однако радость верующих была недолгой. В 1994 году при неизвестных обстоятельствах храм сгорел дотла. В 1997 году администрация Волгограда выделила помещение в одном из корпусов больницы. Но и там верующие смогли помолиться недолго: в соседней комнате открыли морг, и из-за невыносимых санитарно-гигиенических условий христиане вынуждены были покинуть это помещение и стали молиться в квартире батюшки Захария. Все эти проблемы подорвали и без того слабое здоровье отца-настоятеля. В апреле 2006 года его не стало.

Ныне приход в честь св. Архангела Михаила возглавляет молодой священник Александр Филиппских. Ещё в 2000 году его, десятиклассника, приняли на работу в издательский отдел РДЦ. Работая в Архиепископии, он занимался не только издательской деятельностью, но и помогал в кафедральном соборе при совершении богослужений в качестве регента, помощника на клиросе и в алтаре. В 2001 году Александр поступил на факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова. Тогда же он стал сотрудником пресс-службы Древлеправославной церкви. После окончания университета Александр принял сан священника и отправился на постоянное место служения в Волгоград.

Весной 2008 года глава администрации Волгограда выделил участок земли под строительство храма. Всего за несколько месяцев был установлен сруб, выполнены кровельные работы, проведена отделка храма как внутри, так и снаружи. Изготовили и установили иконостас. И уже к осени храм был подготовлен к освящению. 21 ноября 2008 года, в престольный праздник Архангела Михаила, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Александр совершил в сослужении духовенства малое освящение церкви.

Традиции в нашем приходе тесно связаны с церковными праздниками и обычаями, принятыми у казаков. Так как древлеправославные христиане стараются заключать браки с единоверцами, то, как правило, в приходе люди связаны в той или иной степени кровными узами. Поэтому в нашей общине отношения между прихожанами родственные и тёплые. Мы часто устраиваем общие трапезы, отмечаем великие праздники и дни ангелов прихожан торжественным богослужением и приятным застольем.

На масленичной неделе прихожане ходят в гости друг к другу, чтобы вместе заговеться. Заговляются, конечно, блинами. Блины подаются с мёдом и каймаком, разными начинками и так называемой казачьей яичницей: в большую чугунную сковороду выбивается три десятка яиц, добавляется много сливочного масла. Всё это томится до получения густой массы. Такую яичницу заворачивают в блин и быстро съедают, пока она не остыла.

В Великий пост службы частые и долгие. Первая и страстная седмицы особо строгие, пища практически не потребляется, службы проходят ежедневно. Старообрядцы серьёзно относятся к посту и стараются исполнять его точно. Во время Светлой седмицы и святочной недели настоятель прихода посещает своих духовных чад. На встречу с батюшкой прихожане стараются пригласить многих родственников и друзей, чтобы те услышали Слово Божие и могли пообщаться в домашней обстановке со священником.

Перед началом учебного года батюшка служит молебен и благословляет школьников и студентов на обучение.

У древлеправославных христиан в особом почёте старики. К ним относятся как к наставникам, имеющим духовный опыт и знающим правила и обычаи церкви. Особенно важную роль старики играют в станицах, где нет священнослужителей. Они ведут мирские службы, наставляют молодёжь и управляют общиной. В нашем благочинии, куда входят Волгоградская, Астраханская и Ростовская области, до сих пор сохранились хутора, где живут практически одни древлеправославные христиане, со своим укладом, регулярными молениями».

в Россию из-за рубежа русских староверов, достаточно вспомнить мастерские материалы Александра Рогаткина. И надо сказать, бородачей ждали на исторической родине с распростертыми объятиями.

Но весной 2017 года митрополит-старообрядец Корнилий стал первым за 350 лет предстоятелем православной старообрядческой церкви, кого официально принял глава российского государства. Президент России Корнилия в том, что теперь государство повнимательнее отнесется к старообрядцам, желающим вернуться в Россию.

"Бородачи" обосновались в Приморье, где к тому же сменился губернатор. Румяный хлеб они пекут только сами, хотя в электродуховке. Новенькая швейная машинка пускает строчку по будущим рубахам и сарафанам. Женщины, подоткнув длинные подолы, сели за руль.

"Другой раз мужиков нету. Которые с правами. Им некогда. Торговать ездим", — говорит Глафира Мурачева, село Дерсу, Приморский край.

Так и живут староверы — сохраняя свой уклад, но и принимая правила нынешнего мира. Село Дерсу в Красноармейском районе Приморья расположено в таежной глуши. Это сейчас, когда река замерзла, сюда можно добраться на машине, в остальное время только пешком по подвесному мосту. Здесь нет ни мобильной связи, ни магазинов, ни школы, ни больницы.
В приморский поселок старообрядцы приехали из Южной Америки. Там они нашли пристанище во время гонений после революции. Переселенцы рождены в Бразилии, Уругвае, Аргентине, но милой родиной для них всегда оставалась Россия.

"Мы любим нашу страну Россию, потому что это наше Отечество. Мы вернулись, чтобы жить здесь. Только здесь наша жизнь", — горячо уверяет испаноговорящий Иван Мурачев, односельчанин Глафиры.

На рынке в соседнем селе староверы продают урожай, молочные продукты и мясо. Все свое, но похоже, своими они для местных жителей еще не стали. О мирном соседстве говорить рано. Пока только привыкают друг к другу.

Ульян Мурачев, староста общины, не на шутку расходится, когда начинает говорить о проблемах. Не хватает земли, не хватает сельскохозяйственной техники. Не хватает вместительного автомобиля. Ведь для них семеро по лавкам не поговорка, а реальность. Только у Ульяна 12 детей и 20 внуков.

"Пугана ворона куста боится. Только у нас спросят. Чем мы будем хвастать?" - говорит Мурачев.

Ульян переживает, что о жизни в приморском поселке думают сородичи на другом континенте. Староверы радеют за то, чтобы со временем все barbudos (бородачи - испанский) поскорее перебрались в Приморье.

Новый глава региона Андрей Тарасенко предложил староверам создать в Приморье сельхозкооператив и даже готов построить во Владивостоке старообрядческий храм.
Уже на стадии оформления гражданства можно будет получать дальневосточные гектары. Земля для староверов важнее всего. Сами себя называют не фермерами, не крестьянами — агрикульторами на испанский манер.

"Здесь жизнь настоящая. Лес, красиво, далекоооо видать. А там — не, не то. В лес залезешь, на карачках ползешь. Плети отрываешь, невозможно пролезти", — говорит Евстафий Мурачев.

Речь староверов — причудливая смесь языков. Почти все знают испанский и португальский. А в их русском много нами уже подзабытого. Детей учат грамоте от аза до ижицы.

Образование — отдельный вопрос. В Южной Америке староверы государственных школ сторонились. В России пока приняли только программу начальной школы. Но не саму школу.

"Если мы их пустим в публичные школы, на учебу в город, мы потеряем нашу веру и традиции, мы только этим сохранили за рубежом нашу веру", — убежден Иван Мурачев.

Сейчас учить счету и грамоте приезжает педагог из соседнего села. Десятилетний ребенок — уже помощник в поле, и, считается, за партой ему делать нечего. Но староверы просят построить начальную школу прямо в Дерсу.

На стене в избе старосты Ульяна — семейные фотографии. Снято в Китае, на Аляске, в Канаде, Бразилии, Аргентине, Боливии. Пока ни одного группового фото из России. Здесь очень ждут переезда родных в Россию. Чтобы закончить скитания по свету и обосноваться здесь — пускай и на краю земли, но на родине.

На сегодняшний день в России насчитывается порядка 2 миллионов старообрядцев. Существуют целые деревни, населенные приверженцами старой веры. Многие проживают за границей: в странах Южной Европы, в англоговорящих государствах и на южноамериканском континенте. Несмотря на малочисленность, современные старообрядцы остаются тверды в своих убеждениях, избегают контактов с никонианцами, сохраняют традиции предков и всячески сопротивляются «западным влияниям».

и зарождение «раскольничества»

Различные религиозные течения, которые можно объединить термином «старообрядство», имеют древнюю и трагическую историю. В середине 17-го века при поддержке царя осуществлял религиозную реформу, задачей которой было приведение процесса богослужения и некоторых обрядов в соответствие со «стандартами», принятыми Константинопольской Церковью. Реформы должны были повысить престиж и Русской Православной Церкви, и русского государства на международной арене. Но не вся паства восприняла нововведения положительно. Старообрядцы - это как раз те люди, которые сочли «книжную справу» (редактирование церковных книг) и унификацию богослужебного чина кощунством.

Что конкретно было сделано в рамках реформы?

Изменения, утверждённые церковными Соборами в 1656 и 1667 годах, неверующим могут показаться слишком незначительными. Например, был отредактирован «Символ Веры»: о царстве Божием предписывалось говорить в будущем времени, из текста были убраны определение Господа и противопоставительный союз. Кроме того, слово «Иисус» отныне было велено писать с двумя «и» (по новогреческому образцу). Старообрядцы это не оценили. Что касается богослужения, то Никон отменил малые земные поклоны («метания»), традиционное «двуперстие» заменил «троеперстием», а «сугубую» аллилуйю - «трегубой». Крестный ход никонианцы стали проводить против солнца. Также были внесены некоторые изменения в обряд Евхаристии (Причастия). Реформа также спровоцировала постепенное изменение традиций и иконописи.

«Раскольники», «старообрядцы» и «староверы»: разница

На самом деле всеми этими терминами в разное время обозначались одни и те же люди. Однако эти названия неравнозначны: каждое имеет специфический смысловой оттенок.

Реформаторы-никонианцы, обвиняя своих идеологических противников в употребляли понятие «раскольник». Оно приравнивалось к термину «еретик» и считалось оскорбительным. Приверженцы традиционной веры так себя не называли, они предпочитали определение «древлеправославные христиане» или «староверы». «Старообрядцы» - это компромиссный термин, введенный в употребление в 19-м веке светскими авторами. Сами верующие не считали его исчерпывающим: как известно, вера не ограничивается одними обрядами. Но так сложилось, что именно он получил наибольшее распространение.

Надо отметить, что в некоторых источниках «староверами» называют людей, исповедующих дохристианскую религию неправильно. Староверы - это, вне всякого сомнения, христиане.

Старообрядцы России: судьба движения

Поскольку недовольство староверов подрывало основы государства, и светские, и церковные власти подвергли оппозиционеров гонениям. Их лидер, протопоп Аввакум, был сослан, а потом сожжён заживо. Та же судьба постигла многих его последователей. Более того, в знак протеста старообрядцы устраивали массовые самосожжения. Но, конечно, не все были столь фанатичны.

Из центральных областей России староверы бежали в Поволжье, за Урал, на Север, а также в Польшу и Литву. При Петре I положение старообрядцев чуть улучшилось. Они были ограничены в правах, им приходилось платить двойные подати, но зато они могли открыто исповедовать свою религию. При Екатерине II старообрядцам было разрешено вернуться в Москву и Санкт-Петербург, где они основали крупнейшие общины. В начале 19-го века правительство опять принялось «закручивать гайки». Несмотря на притеснения, старообрядцы России преуспевали. Самые богатые и успешные купцы и промышленники, самые зажиточные и рачительные крестьяне воспитывались в традициях «древлеправославной» веры.

Быт и культура

Большевики не видели разницы между ново- и старообрядцами. Верующим вновь пришлось эмигрировать, на этот раз преимущественно в Новый Свет. Но даже там они сумели сохранить национальную идентичность. Культура старообрядцев довольно архаична. Они не бреют бороды, не употребляют спиртное и не курят. Многие из них носят традиционную одежду. Староверы собирают древние иконы, переписывают церковные книги, учат детей славянскому письму и знаменному пению.

Несмотря на отрицание прогресса, староверы нередко добиваются успеха в предпринимательстве и сельском хозяйстве. Их мышление нельзя назвать инертным. Старообрядцы - этоочень упрямые, стойкие и целеустремленные люди. Преследования властей только укрепили их веру и закалили дух.